Чжао Нуаньчэн боялась его. Однако стоило Цзян Жэню упомянуть имя Мэн Тин, как она словно окаменела.
Она всё ещё помнила тот день на горе Вангу, когда он приехал за ней. В её глазах он был не человеком, а настоящим чудовищем: дерзким, грубым и пугающе навязчивым. И хотя с тех пор прошло немало времени, по школе всё ещё ходили мрачные слухи о нём, Шэнь Юйцин и Лу Юэ.
Да, Чжао Нуаньчэн была пугливой, но не лишённой совести.
Мэн Тин такая светлая и добрая… В тот раз она уже предала её, испугавшись Цзян Жэня. Повторить эту ошибку она не могла.
Сжав зубы, Нуаньчэн выдавила:
— Я покажу дорогу.
Цзян Жэнь и не думал предлагать ей место на своём мотоцикле. Он только махнул Хэ Цзюньмину, дескать, забирай.
Тот весело присвистнул:
— Залезай, сестрёнка!
Щёки Чжао Нуаньчэн пылали от стыда. Она вцепилась в сиденье и села. Мотоцикл сорвался с места, горный пейзаж замелькал вокруг, ветер больно хлестал по щекам, и, не выдержав, она закричала.
Хэ Цзюньмин расхохотался:
— Ну ты и смелая, оказывается!
Ей было уже всё равно, кто он и что из себя представляет. Она крепко обняла его за талию, будто спасательный круг. А он не унимался:
— Ого, какая страсть! Прижмись ещё плотнее, не стесняйся!
Она вспыхнула пуще прежнего и сглотнула, не проронив ни слова.
Путь лежал к парку, спрятанному на островке среди озера. Летний вечер, прохладный ветерок, серебристые блики воды — всё дышало тишиной. Они кружили уже не первый круг.
Неожиданно Цзян Жэнь резко затормозил. Остальные тоже встали.
Он молча снял шлем и повесил его на руль, затем метнул холодный взгляд в сторону Чжао Нуаньчэн:
— Ты издеваешься надо мной? Где она?
Ни капли сочувствия в его голосе. Только угроза:
— Это твой последний шанс.
Её начало трясти. На глаза навернулись слёзы. Она ведь сначала просто хотела потянуть время, покружить с ними, а там, может, и в полицию успеть позвонить. Однако на такой скорости достать телефон из кармана она даже не пыталась.
В итоге нервы сдали. Нуаньчэн выкрикнула:
— В городском зале искусств!
Воцарилась тишина.
Хэ Цзюньмин мысленно выругался. Городской зал… Туда Цзян Жэнь приходил той зимой. После возвращения он был не в себе. Теперь всё стало ясно, видимо, именно туда направилась Мэн Тин.
Цзян Жэнь не проронил ни слова, даже не крикнул привычное «за мной». Он просто сел на мотоцикл и сорвался с места.
Рев мотора быстро растворился в ночи.
Чжао Нуаньчэн вытерла глаза.
Хэ Цзюньмин тяжело вздохнул. Они ведь не собирались пугать её по-настоящему. Совесть, которую он считал давно утраченной, вдруг дала о себе знать:
— Не плачь. Наш брат Жэнь на самом деле не такой уж и плохой.
От этих слов ей стало только ещё более горько. Неплохой? Да он же чудовище…
Она вытащила телефон из кармана. На экране 21:12. Скоро начнётся выступление Мэн Тин.
Хэ Цзюньмин сказал:
— Поехали, довезём тебя до зала. Слово даю, никто вас не тронет. Ты бы лучше подумала, что вообще весь день в голове держала, а?
Ночной ветер трепал чёрные пряди Цзян Жэня.
Он притормозил у городского зала искусств. Всё выглядело до боли знакомо, как в ту злополучную ночь под Рождество. Тогда, среди редких снежинок, он задыхался от боли, и всё это случилось здесь, у этих самых дверей.
Он шагнул вперёд, под звёздным небом, внимая тишине.
Сквозь стекло пробивался холодный свет ламп.
Один шаг. Затем ещё. Он приближался, будто к чему-то важному, предрешённому.
Когда сцена предстала перед ним, музыка уже подходила к финалу. Последние звуки были едва слышны, словно чьё-то дыхание в забытьи.
Внезапно свет погас, прожекторы дрогнули и стихли.
Он поднял голову. В зале воцарилась темнота.
Лишь крохотный уголок сцены ещё держался в сером ореоле. Маленький, почти призрачный клочок света, но именно туда и был устремлён его взгляд.
Он сразу увидел её.
Он не застал весь танец, а только последние движения. Поклон прощания.
Музыка стихла. Зал замер. Свет поблёк, сцена стала полупрозрачной, как на грани сна. Она шагнула в сторону, подняла левую ладонь и склонила колено. Правая рука, словно у струящейся воды, описала в воздухе изящную дугу. Затем она изогнулась и наклонилась в глубоком поклоне.
Мэн Тин подняла глаза.
И в тот миг зал озарился светом.
