Сейчас лето, не время для курток. Она вспомнила сон, увиденный накануне, и внутренне поморщилась. Не иначе как ворон во сне навёл беду.
В этот момент у Цзян Жэня завибрировал телефон. Он мельком взглянул на экран.
Хэ Цзюньмин написал:
Жэнь-ге, ты в седьмой? Надо подогнать тачку?
Те, похоже, болтаются где-то по городу.
Он быстро отослал короткий ответ:
«Не суйся».
Когда в корпусе один за другим погасли огни, Цзян Жэнь обернулся:
— Пошли, маленькая учительница. Пары окончены.
Оставаться было бессмысленно. Шу Ян её не найдёт, отец, скорее всего, на работе. Мэн Тин нехотя вышла из 101-й аудитории, следом за ним.
Он захлопнул за ними дверь, посмотрел на неё и начал… снимать футболку.
У Мэн Тин по спине прошёл холодок:
— Ты что удумал?!
Он цокнул раздражённо:
— Провожу тебя. По-нормальному.
Футболка была единственной, что у него было на верхней части тела. Он снял её за секунду, и она осталась у него в руке. Под тканью скрывалось тело: стройное, крепкое, с точёными мышцами. Узкие плечи, отчётливый пресс, и лёгкость, в которой ощущалась сила без показного напора.
Он накинул футболку ей на голову:
— Всё, выдвигаемся.
Щёки Мэн Тин мгновенно запылали:
— Я это не надену! Верни обратно!
Она потянулась снять её, но он поймал её руку:
— Не выдумывай. Не воняет. Я уже давно не курю. Стирал вчера, чистая.
— Я не… не из-за этого, — пробормотала она.
Одежда пахла им. Чем-то неуловимо тёплым, немного грубым, живым. Этот запах сбивал с толку.
«Почему я вообще бегу под ливнем, завернувшись в его футболку?» — мысленно возмущалась она. — «Да она ведь даже не спасает — только волосы прикрывает!».
Он был выше, и стоило Мэн Тин приподнять глаза, как она сразу упиралась взглядом в его обнажённую грудь.
Стыд хоть какой-нибудь у него есть?
— Это бессмысленно, — попыталась она апеллировать к здравому смыслу. — Видишь, как льёт? Мы оба промокнем.
Он не отпустил её ладонь:
— Чёрт… Может, хоть раз просто сделаешь, как я сказал?
Он набросил ткань плотнее, и теперь она выглядела, как сердитый котёнок под навесом: одни глаза и торчали.
— Раз уж я сказал — значит, так и будет, — буркнул он и повёл её за собой.
Мэн Тин кипела изнутри.
И, конечно, через пару шагов ткань намокла и прилипла к талии. Молния рассекла небо, и она едва не закричала:
— Я же предупреждала, что толку не будет! Отпусти меня!
Но он держал крепко.
Вода стекала по его плечам и струилась по обнажённой коже.
Он сжал её ладонь сильнее. От этого прикосновения всё внутри воспламенилось.
Он помнил, как впервые бросил курить всё из-за куртки, пропитанной стойким запахом табака.
Вокруг шумел дождь, но внутри будто наконец-то стало просторнее, тише. Дышалось легче, чем когда-либо прежде.
Он смог.
И, действительно, тяга к сигаретам ушла.
Теперь эта чистая футболка, не пахнущая дымом, та самая, что сейчас укрывала её волосы, казалась ему заслуженной наградой за дни раздражения и бессонные ночи. Бросить было тяжело. Так же, как побеждать болезнь, которая годами разъедала его изнутри, но в этот миг он впервые почувствовал уверенность. Он справится. Медленно. По шагу.
Если только она останется рядом.
Мэн Тин всё ещё дёргалась, пытаясь вырваться:
— Не тяни! Я не маленькая, дойду сама!
Она, сверкая глазами, добавила с угрозой:
— Ещё немного — и на следующей неделе тебе достанется тридцать задач по математике.
Он засмеялся. Смех сорвался неожиданно. Хриплый, живой, настоящий.
Тридцать задач… Ну и наказание.
Он обернулся.
Его обнажённая грудь оказалась совсем близко. Расстояние между ними почти исчезло. Щёки Мэн Тин вспыхнули, она натянула футболку выше, стараясь скрыть не только лицо, но и глаза.
— Ты правда веришь, что я собираюсь поступать в университет, Мэн Тин?
А разве нет?
Вокруг всё пропиталось его запахом, тёплым, упрямым, как и он сам. Слишком настоящим, чтобы не замечать.
— Я не выношу школу. Терпеть не могу дополнительные. Учёба меня бесит. И ни в какой вуз я не собираюсь.
Она моргнула.
Сколько она себя помнила, всегда была прилежной, дисциплинированной. Ей сложно было уловить логику. Если он так ненавидит учёбу, то зачем тогда ему всё это?
Он слегка отдёрнул ткань с её лица. Под дождём открылись влажные, смущённые глаза.
Улыбка проскользнула в его взгляде:
— Задачи, которые ты задаёшь… Я ведь не умею решать ни одну из них.
Она замерла. Что?
Он же выглядел таким старательным. Всегда сидел над тетрадью с сосредоточенным видом, страницы были исписаны от начала до конца. Даже жалко становилось. Ну как так, человек старается, а толку ноль?
Он вновь усмехнулся:
— Хочешь знать, зачем я день за днём трачу часы, пялясь в эти формулы?
Сердце Мэн Тин дрогнуло.
На её ресницах повисли капли. Он бережно провёл пальцем по щеке, смахнув дождевую слезу.
— Потому что, — произнёс он тихо, — только когда сдаю тетрадь, могу увидеть тебя снова.
Мне очень нравится, спасибо за перевод
Спасибо, что следите за обновлениями)