Хэ Цзюньмин рассказал всю правду. После этого прежнего классного руководителя наконец отстранили.
Директор, смутившись, пробормотал что-то, а Цзян Жэнь просто накинул куртку и ушёл, не оглядываясь.
А ведь всего минуту назад сказав с иронией: «Я осознал вину!», он смотрел так, как будто в нём проснулось что-то новое. Это уже был не тот мрачный, отстранённый парень, который появился в техникуме полгода назад.
Хэ Цзюньмин только вздохнул. Ну да… любовь — штука мощная.
С переводом нескольких строчек он справился быстро. Ответ-то он всё же успел мельком прочитать заранее, ведь в готовом тексте это чувствовалось.
Впервые в своей жизни Цзян Жэнь по-настоящему, вдумчиво прочитал каждое английское слово. Он словно искал не смысл, а себя. Оказалось, это совсем не страшно.
Когда занятия закончились, на улице уже давно сгущались сумерки.
В корпусе один за другим гасли огни.
Мэн Тин всё ещё оставалась в классе. Она сосредоточенно решала задачи. Староста, Гуань Сяое, ходила вокруг в раздражении.
— Ну как с ней тягаться? Первая в классе, и всё учится и учится. Да другим уже спать пора, а она — с уравнениями. Не забудь закрыть окна, — напомнила она, выходя. — Лето, мало ли, дождь, и всё в класс польёт.
— Ладно, — ответила Мэн Тин.
Большинство учеников уже ушли. Над её головой светила одна единственная лампа.
В белой школьной форме, с аккуратно вышитой «семёркой» на рукаве, она дописывала последний пример. В классе было прохладно, кондиционер не выключался. В тишине было слышно, как ручка выводит: x = 2.
Внезапно чьи-то ладони мягко закрыли ей глаза.
Она вздрогнула, а затем, не глядя, отодвинула их.
— Цзян Жэнь.
Он невольно улыбнулся.
— Как догадалась?
Юноша убрал руки, облокотился на её парту и посмотрел снизу вверх.
Она прищурилась:
— Узнала по шагам.
— Я пришёл сдать задание.
Она моргнула, вспомнив стих. Щёки девушки тут же вспыхнули.
— Не обязательно… — прошептала она. — Даже если просто написал — уже хорошо.
— Маленькая учительница, — усмехнулся он, — ты сама обещала, что за правильный перевод будет награда. Теперь отказываешься?
Коридоры уже погрузились в сон. Остались только они вдвоём среди молчаливых парт и стен.
В его взгляде светилась щенячья радость: искренняя, немного смущённая, но тёплая до боли.
Мэн Тин закусила губу.
— Тогда давай сюда.
Он передал ей лист.
Почерк его был крупный, немного ломаный, с резкими углами. Совсем как он сам. И, как в её прежней контрольной по алгебре, он зачем-то написал сверху: «ответ».
Не знал, что в поэтическом переводе это не требуется, но всё равно начал с этого. А ниже была его собственная версия. На китайском. Его признание.
Мэн Тин читала и чувствовала, как разгорается румянец. Уши её горели, а сердце колотилось.
Цзян Жэнь наклонился ближе.
— Ты ведь сказала… если переведу правильно, то могу просить что захочу?
За окном шумели ветви платанов, в ночи раздавался неспешный звон цикад.
Где-то внизу сторож с фонариком обходил здание, проверяя двери. Его шаги отдавались глухо, но в этой тишине казались почти символом того, будто весь мир спит, а они проснулись.
В его взгляде отражалось слишком много света. Почти ослепительно.
Мэн Тин встала и опустила глаза. Щёки её пылали, когда она предложила:
— Учитель уже поднимается… Пойдём?
Цзян Жэнь едва заметно улыбнулся и ответил:
— Идём.
Он закрыл последнюю форточку и шагнул к двери.
— Давай за мной.
Мэн Тин выдохнула с облегчением, закинула рюкзак на плечо и последовала за ним.
Цзян Жэнь протянул руку, щёлкнул выключателем, и свет погас. Комната сразу погрузилась в полумрак.
Он взялся за ручку, дверь за его спиной закрылась без звука.
На верхнем этаже уже раздавались шаги. Луч фонаря скользил по стенам, прерывисто выхватывая из темноты части коридора. Мэн Тин поёжилась. Холодок пробежал по коже.
Он повёл её в обход, к запасной лестнице. Они спустились тихо, никого не встретив.
У автобусной остановки тёплый вечерний ветер коснулся лица, но сердце билось всё ещё слишком быстро.
Автобус пока не подошёл.
Они стояли рядом молча. Он не напоминал о «награде», не торопил.
Цзян Жэнь просто смотрел. В его глазах были внимание и спокойствие, когда он спросил:
— Почему ты выбрала именно такое стихотворение?
Говорил юноша негромко, но с упрямым теплом, от которого не хотелось отступать.
Мэн Тин сжала пальцы, как будто пряталась в них и ответила:
— Я вчера ночью… видела, как ты стоял под окном. Долго.
Она опустила голову, уставившись в носки ботинок.
— Ты, наверное, уже давно не спишь как следует…
Внутри у него стало мягко. Тихо и тревожно одновременно.
Он поднял ей подбородок.
— Смотри на меня, Мэн Тин.
