Фэн Суйгэ, казалось, был в необычайно хорошем настроении, едва заметно улыбнулся и спокойно ответил:
— Кошка поцарапала.
Сказав это, он не обращая внимания на растерянные лица собравшихся, словно ничего не случилось, быстро зашагал прочь.
Тут же один из стражников, не выдержав, шепнул начальнику караула:
— С каких это пор у нас в саду кошек завели?
Начальник стражи сверкнул глазами:
— Даже не знаешь, есть ли в саду кошки, а ешь задаром?
После чего бросил взгляд на удаляющуюся спину Фэн Суйгэ и пробормотал себе под нос:
— Ну и смелая же завелась кошка…
— Нин Фэй! — из кареты Лин Сюэин донёсся пронзительный крик, как только она получила флягу с водой из его рук.
Всадники из сопровождающей охраны вздрогнули, как по команде втянули головы в плечи и переглянулись с выражением безмерного сочувствия к генералу, которым они восхищались.
Нин Фэй резко развернул лошадь и подскакал к карете:
— Что случилось?!
Сюэин уже выскочила наружу, держа в руках изящную фарфоровую чашу, и сунула её ему под нос. Лицо Нин Фэя сразу смягчилось:
— Пей сама, я не хочу.
Сюэин подняла чашу ещё выше:
— Я не для того тебя звала, чтобы ты пил! Смотри внутрь!
Нин Фэй склонился и заглянул в чашу. В воде извивались крошечные личинки. Он сразу понял, о чём речь, и спокойно сказал:
— А, это личинки комаров. Ничего страшного.
— Ничего страшного?! — голос Сюэин взвился на две октавы, — ты специально подкинул мне их, чтобы меня стошнило, а теперь ещё говоришь, что всё в порядке?!
Нин Фэй нахмурился:
— Вода из ручья не может быть такой чистой, как родниковая. Если в ней есть личинки, значит, вода свежая и точно не ядовитая. В дороге нельзя быть такой привередливой.
Сюэин побелела от злости и была готова запустить в него чашей:
— Привередливой?! Если бы я пила прямо из фляги, я бы уже проглотила всех этих тварей!
Нин Фэй тяжело вздохнул, снял собственную флягу и протянул ей:
— Тогда пей мою воду.
Сюэин отшатнулась, сморщив нос:
— Ты же уже пил из неё! Она ещё грязнее!
— Да что ты хочешь тогда?! — не выдержал Нин Фэй, — из-за пары водяных букашек устраивать такую драму! Так вообще не пей воду всю дорогу!
— Как можно пить воду с этими мерзкими тварями?! — воскликнула Сюэин, но вдруг её слова оборвались, и она застыла с расширенными глазами и приоткрытым ртом.
Нин Фэй, не раздумывая, выхватил чашу из её рук и залпом выпил всю воду вместе с личинками. Вытер губы тыльной стороной ладони, сунул чашу обратно ей и сказал спокойным тоном:
— Видишь? Даже с «тварями» можно пить.
С глухим «гудун» фарфоровая чаша выскользнула из рук Сюэин, ударилась о подножку кареты, пару раз прокрутилась, упала на землю и с мелодичным звоном разбилась, тут же оказавшись раздавленной колесом.
— Ты… ты их выпил… этих… этих жуков, — голос Сюэин дрожал, в нём смешались неверие и ужас. Лицо её несколько раз сменило краску, и, издав какой-то сдавленный звук в горле, она, не заботясь о том, что карета продолжает двигаться, выпрыгнула на ходу. Она отбежала к краю обочины и её вырвало.
Нин Фэй удивлённо спрыгнул с коня, подошёл быстрым шагом и мягко похлопал её по спине:
— Подумаешь, несколько жучков. Разве Исяо тебе не рассказывала? В прошлые времена на войне бывало хуже, воды не хватало, мы даже конскую мочу пили.
Сюэин, кое-как выдавив из себя всё, что ела в обед, уже собиралась перевести дыхание, но, услышав последнюю фразу, снова согнулась и начала сухо кашлять, едва не задыхаясь.
Сквозь громкий хохот Нин Фэя раздался отчаянный крик Сюэин, полный злости от унижения:
— Ещё хоть слово, и я тебе этого не прощу!
В это время Ся Цзинши слегка приподнял занавеску кареты и посмотрел назад. Ехавший рядом на коне Сяо Вэйжань, заметив сцену, тихо усмехнулся:
— Это Нин Фэй. Снова издевается над госпожой Лин.
Ся Цзинши тоже невольно улыбнулся:
— Пожалуй, ему уже пора обзавестись семьёй.
Сяо Вэйжань хотел было что-то ответить, но Ся Цзинши уже опустил занавеску, и в карете снова воцарилась тишина. Несколько мгновений спустя Сяо Вэйжань негромко сказал, словно обдумывая каждое слово:
— Даже после того, как Ваше Высочество женится на принцессе, всё равно можно взять наложницу. Исяо, думаю, не стала бы противиться…
Внутри кареты наступила полная тишина. После напряжённого молчания Ся Цзинши произнёс тихим голосом:
— У каждого своя судьба и свой путь к счастью. Но её счастье… никогда не будет связано со мной.
