— Этого не может быть… Он… Как он вообще мог здесь появиться?! — бормотала Цинь Уся, еле слышно, и только её спутники разобрали слова.
Сыма Цзяо даже не взглянул в её сторону, и просто легонько махнул рукой.
Жест был ясен всем. Воины поняли без слов. Тут до Цинь Уся дошло, что ей не собираются оставлять шансов. Её прежний вызов, ярость, высокомерие — всё исчезло. Лицо знатной молодой госпожи исказилось страхом.
— Нельзя! Вы не можете меня убить! Я — единственная дочь Циннань-вана! Если вы меня тронете, мой отец…
Шторка опустилась, заглушив её голос. Спустя секунду снаружи раздался короткий женский крик, а за ним испуганные возгласы слуг. Повозка тронулась с места и плавно отъехала, оставив за собой только кровь и тишину.
Ляо Тинъянь обмякла на мягком сидении, прижавшись к Сыма Цзяо. Он молча расстегнул ей одежду на плече и аккуратно отодвинул ткань. Рана на руке действительно снова вскрылась, из свежего разрыва тонкими струйками стекала кровь, будто сама кожа плакала. Красные дорожки ползли по белоснежной коже, слишком резко контрастируя с ней.
Ляо Тинъянь лежала, как выброшенная на берег рыба. На то, что ей оголили плечо, она даже не отреагировала.
«Ну а что, — подумала она, — всё равно у него ко мне никакого интереса. Зачем прикрываться, если он на это даже не смотрит. И потом… так устала, что сил сопротивляться попросту нет».
Сыма Цзяо взглянул на неё. Она буквально стекала по подушке. Одной рукой он поддержал её за талию, другой осторожно коснулся её раны двумя пальцами, провёл по крови, и затем задумчиво всмотрелся в алый блеск на коже.
А потом, без предупреждения, он наклонился и коснулся раны губами.
Ляо Тинъянь резко вздрогнула, будто её снова ударили током. Всё тело отозвалось судорогой.
«Ты там с ума сошёл?! — в ужасе подумала она. — Ты зачем вдруг лижешь рану?! Столько времени рядом, и ты только сейчас решил, что ты — вампир?!»
Пна с недоверием уставилась на его голову и попыталась отдёрнуть руку.
Было больно.
Сыма Цзяо позволил ей отнять руку. Затем, не говоря ни слова, он поднял голову и, прежде чем она успела хоть как-то среагировать, притянул её к себе и поцеловал.
Когда он её отпустил, Ляо Тинъянь со смесью отвращения и ужаса увидела его губы, перепачканные её кровью. Она лизнула собственные и поняла, что теперь у них с ним «парный макияж».
«Фу… фу… фу».
— Это твоя собственная кровь, — спокойно произнёс он, беря её за подбородок, и долго смотрел ей в глаза. — Тебе нечего морщиться.
«Да мне и своей-то пить не хочется! — хотелось ей заорать. — Что с тобой стало, пока мы не виделись? Потихоньку сошёл с ума?»
Она завозилась, оглядываясь по карете в поисках воды. Сыма Цзяо молча достал чайник, сделал глоток, прополоскал рот и только потом произнёс:
— Признаю, на вкус — не очень.
«Если невкусно, зачем меня мучаешь?! Этот человек всё такой же… всё такой же псих…»
Она сидела в растрёпанной одежде, с лохматой головой, пятнами крови на лице и плечах. Сыма Цзяо посмотрел на неё, наклонил голову, и вдруг легко, по-человечески, улыбнулся впервые за долгое время.
— Такая жалкая… Ты правда натерпелась.
«Спасибо, что заметил. А теперь будь добр, подай чайник».
Он действительно протянул ей чайник.
«Я… я ведь даже не вслух это сказала. Его умение читать по глазам, кажется, снова прокачалось».
Она сполоснула рот, вернула сосуд, и тут же оказалась в его объятиях. Он подтянул её ближе, прижал к себе, как будто всё это было давно привычно, как раньше, когда-то. Рука привычно запуталась в её волосах. Голос прозвучал неожиданно мягко, в нём была странная нежность и забота:
— Ты потеряла слишком много крови. Но не волнуйся. Всем, кто причинил тебе боль… я уже вернул с процентами.
