— Теперь он хочет взять Хуацзин. Я не желаю с ним сталкиваться, потому и пришёл сюда. Думаю, как только Вэй Юнь покинул Тяньшоу, Чжао Юэ уже двинулся на столицу. Вероятно, она уже в его руках.
Эти слова были слишком весомы, чтобы произносить их вслух.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — наконец спросила Чу Юй.
— Всё, что ты хочешь знать, — я скажу, — ответил он, глядя прямо на неё.
Она поняла, что стоит за этими словами, и тихо опустила взгляд:
— Не нужно.
Если бы такой Гу Чушэн встретился ей в прошлой жизни, она, возможно, была бы счастлива. Но теперь…
Он понял её молчаливый отказ. В груди разлилась горечь.
— Это моё дело, — прошептал он.
— Я не приму тебя, — твёрдо сказала Чу Юй. — Всё, что ты делаешь, напрасно.
— Почему? — он сжал кулаки. — Я многое сделал неправильно, но могу исправить. Любой грех можно искупить. Почему ты так уверена?
Голос его дрогнул:
— Я не прошу сейчас. Я не обману, не предам, не обижу. Буду рядом, пока ты не обернёшься.
Она не ответила. Как объяснить то, что связано с прежней жизнью?
— Если бы ты тогда был таким, — тихо сказала она, — я бы радовалась. Но всё должно происходить в своё время.
Она подняла глаза:
— Пропущенное не вернуть. Никто не станет ждать вечно.
Гу Чушэн опустил голову и горько усмехнулся:
— Ты всё так же умеешь ранить словом.
Она не ответила. После короткой паузы Чу Юй встала и сказала:
— Господин Гу, отдохните.
Он ушла в свои покои, не оглядываясь.
Уснуть Чу Юй не смогла. Лежа в постели, она думала о северных горах: как высоки они, как холодны, как труден путь через них. И вновь она вспоминала прощальные объятия Вэй Юня. Никто прежде не обнимал её так крепко. Даже Гу Чушэн. Никогда.
Стоило открыть внутреннюю шкатулку памяти, и чувства хлынули потоком. Она прижала ладонь к груди, чувствуя, как сердце бьётся медленно и тяжело, наполняясь тревогой и болью.
Теперь она поняла, что в тот миг Вэй Юнь уже принял решение. Только он не сказал ей ни слова. Она думала, что жертвует собой ради Великого Чу, а он тихо заслонил её собой.
Он ничего не просил, ничего не запрещал. Хотя Вэй Юнь был ещё юн, хотя сам нуждался в защите, именно он безусловно поддерживал её.
Но почему? Лишь потому, что она его невестка? Потому, что когда дом Вэй пал, она удержала его имя?
Не стоило. Не стоило так.
— Вэй Юнь… — прошептала она, закрыв глаза.
В одном только имени звучала вся её боль.
А в это время Вэй Юнь уже шёл к северным варварам.
От границы они начали подниматься в горы, обходя с тыла столицу врага. Гребень тянулся вдоль всего рубежа, образуя естественную стену за императорским городом. Почти никто не решался идти этим путём; слишком тяжёл он для войска.
Из пяти тысяч, что вышли с ним, к подножию столицы дошла лишь половина.
Разделив людей на отряды, Вэй Юнь велел укрыться в лесах у подножия и дать отдых. Вэй Цю отправился на связь с Шэнь Ю, который заранее проник в город под видом стражника и тайно закупил лошадей, спрятав их в пригороде.
В назначенный день все собрались в загородном доме. По расписанию Шэнь Ю определил час атаки.
Ночью они переоделись в форму войск Су Ча. На рассвете Вэй Юнь поднял меч и крикнул:
— Вперёд!
Пока северные варвары спали, их столица ещё не знала тревоги. Войско Вэй Юня ворвалось стремительно. На стене стоял Шэнь Ю. Он распахнул ворота.
От первого удара барабанов до входа в город прошла всего четверть часа.
Когда Вэй Юнь повёл людей к дворцу, стража только начала понимать, что происходит.
— Кто это?! — закричал начальник караула, окружая Шэнь Ю. — Чжабал, кого ты впустил?!
Чжабал — его ложное имя. Шэнь Ю улыбнулся:
— Разумеется, нашего второго принца.
Слова эти повисли в воздухе, и все ощутили неладное.
Какая армия? Чья? Великий Чу воюет далеко на юге, кто мог подойти так близко? Только Су Ча. И по знамёнам, и по крикам на языке северных варваров всё стало ясно.
Начальник караула побледнел и бросился вниз со стены.
— Командир бежит, — усмехнулся Шэнь Ю. — А вы чего ждёте?
Стражники переглянулись и тоже поняли. Столица пала.
Они знали нрав своих. После взятия города начнутся грабежи и резня, даже если это их собственная столица.
Пока они колебались, Шэнь Ю пнул ближайшего, схватил поводья и, спрыгнув со стены, поскакал вслед за войском.
— Город штурмуют! — раздался крик. — Спасайтесь!
Паника охватила всех. Люди бросились собирать пожитки, улицы наполнились воплями.
Тем временем Вэй Юнь уже достиг дворца. Он метнул связку пороха в ворота. Раздался грохот. Зацепившись крюком за стену, Вэй Юнь взлетел наверх. За ним — Шэнь Ю и остальные.
Пять тысяч отборных воинов действовали слаженно: одни закидывали порох, сбивая лучников, другие били по воротам.
Гул взрывов сотрясал стены.
Столица северных варваров, привыкшая к покою, не выдержала натиска. Люди бежали. Никто не хотел умирать за правителя.
Менее чем за час Вэй Юнь ворвался во внутренний двор. Император Су Цань, разбуженный тревогой, метался по залу.
— Как он мог вернуться?! — кричал он. — Почему никто не доложил?! Все чиновники ослепли?!
Слова застряли у него в горле. Слишком много тех, кто должен был предупредить, оказались на стороне Су Ча.
Он ещё пытался успокоить себя: «Су Ча всегда был покорен, не посмеет убить. Захочет лишь титул наследника — можно уступить».
Он даже поправил венец и повернулся к двери с натянутой улыбкой.
Но в зал вошёл не Су Ча.
Юноша в серебряных доспехах, с плащом, откинул капюшон и, улыбаясь, произнёс:
— Ваше Величество, как поживаете?
Су Цань остолбенел.
— Ты не Су Ча!
— Разумеется, нет, — рассмеялся Вэй Юнь.
Император побледнел.
— Как ты сюда попал?!
Вэй Юнь медленно подошёл, отряхнул рукав и сел на золотой трон, принадлежавший лишь владыке северных варваров.
— Как — неважно, — сказал он спокойно. — Важно, зачем.
Он улыбнулся:
— Скоро Цинмин1. Не соблаговолит ли Ваше Величество позвать второго принца, чтобы вместе почтить предков?
- Цинмин (清明, Qīngmíng) — праздник поминовения усопших, когда семьи посещают могилы предков. ↩︎
