Хотя Фэн Чжао временно отступил в Хуннун, другие племена цян, жившие у рек Хуаншуй и Хэйшуй, вдохновившись примером Бэйхэ, начали одно за другим присылать весть о готовности присягнуть на верность. Но обстановка здесь оставалась крайне сложной: Фэн Чжао удерживал позиции многие годы, а за его спиной стоял Синь Сюнь, способный в любой момент собрать войско и пойти в контратаку. А ещё — наблюдавшие из тени, выжидающие шанс, цянцы из племени Шаодан.
Вэй Шао был завален делами.
Сразу после победы он и сам подумывал при первой возможности ненадолго вернуться в Цзиньян — увидеть Сяо Цяо. Всё же… он скучал по ней. Но и тогда не собирался уезжать сию же минуту.
Однако, стоило ему услышать из уст Гунсун Яна то, что случилось, — гнев буквально ударил ему в голову. В этот момент не могло быть и речи о каких-либо отсрочках.
Такое случилось — и он об этом ничего не знал?!
Если бы это произнёс не Гунсун Ян, а кто-либо другой из его подчинённых — да он, пожалуй, опрокинул бы стол и разнёс полшатра в ярости прямо на месте.
Примерно месяц назад Вэй Шао получил от неё письмо.
Только сейчас он узнал, что за несколько дней до того, как она его написала, Сяо Цяо пережила нечто поистине ужасное — смертельную угрозу, опасность, от которой кровь стынет в жилах.
Но — не сказала ни слова.
В письме она обмолвилась об этом как о пустяке. Сдержанно, почти равнодушно: мол, случайно спасла внука вождя племени Бэйхэ, отправила его домой.
Ни намёка, ни тени тревоги. Всё утаила. Даже она… не сказала ему ничего.
Гнев, боль, запоздалый страх — и где-то под всем этим лёгкое, горькое разочарование.
Именно с такими чувствами Вэй Шао в тот же день сел в седло и выехал в сторону Цзиньяна. Отложить — стало невозможным.
…
Прошло несколько дней.
В тот звёздный, тихий вечер, когда небо над Цзиньяном было усыпано серебром, отряд всадников во весь опор влетел в городские ворота и, не сбавляя хода, ринулся прямиком к северному ведомству.
Стража из храбрых воинов отряда хубэнь, несших караул у ворот, насторожилась. Из темноты выплывали силуэты, и, что страннее всего — всадники даже не думали поворачивать. Когда между ними и воротами осталось всего с десяток саженей, десятник громко отдал приказ:
— К оружию!
Воины выстроились в боевую дугу, натянули тетивы. Ещё миг — и стрелы полетели бы в ночную тьму…
Но в тот самый миг, когда скакуны почти достигли линии обороны, командир узнал передового всадника.
— Господин хоу! — вскрикнул он.
Это был сам Вэй Шао.
Приказ изменился на лету: луки опустились, ворота с гулом распахнулись.
Стража склонилась в военном поклоне, приветствуя повелителя.
Боевой конь Вэй Шао, покрытый густой пеной, испариной, с мокрой шеей и мутными глазами, тяжело фыркнул. Стоило лишь ослабить поводья — и он, пошатнувшись, опустился на колени, тяжело дыша и чуть не падая от изнеможения.
С тех пор как вернулся из Хуаншуй, миновало больше полумесяца. За это время Цзя Сы ни разу не передал ночную вахту — каждую ночь лично обходил посты и следил за охраной.
В этот вечер всё шло, как обычно. Он как раз приближался к внутренней калитке, ведущей во двор, когда к нему подбежал один из подчинённых с торопливым докладом:
— Господин хоу уже въехал в ворота и направляется ко второму входу!
Цзя Сы вздрогнул. Не говоря ни слова, развернулся и поспешил навстречу. Едва добежал до ступеней, как уже увидел: знакомый силуэт уверенно, стремительно приближался.
Он тут же опустился на одно колено на нижней ступени пятиступенчатой лестницы и громко воскликнул:
— Подчинённый Цзя Сы приветствует господина хоу!
Но Вэй Шао, словно вовсе не услышал. Даже не замедлив шага, прошёл мимо, оставив за собой лишь едва ощутимое колыхание плаща. Пройдя десяток шагов, он уже почти скрылся из виду.
Цзя Сы не осмелился поднять взгляд до тех пор, пока подол мантии не исчез из поля зрения. Только тогда он украдкой вскинул глаза и провожал взглядом отдаляющуюся фигуру.
Тревога в груди немного утихла. Он медленно выдохнул, начал было подниматься с колена, как вдруг заметил: впереди силуэт резко замер. Господин хоу остановился… а затем стремительно повернулся и пошёл назад — прямо к нему.
Сердце Цзя Сы снова ухнуло в пятки. Он тут же вновь опустился на колено, не смея поднять глаз.
Вэй Шао остановился прямо перед Цзя Сы. Его взгляд был холоден и тяжёл, будто горная скала нависла над плечами. Голос прозвучал сдержанно, но в нём чувствовалась стальная угроза:
— Госпожа во дворце?
— Да, господин хоу, — поспешно ответил Цзя Сы, не смея поднять головы.
— Перед отъездом я ясно сказал тебе, что для меня важнее всего. Повтори.
Цзя Сы рухнул на колени, лбом ударяясь о каменные ступени:
— Господин хоу повелел: охрана госпожи — прежде всего! Это моя непростительная оплошность! Прошу наказания!
Вэй Шао медленно вдохнул. В глазах его будто промелькнула вспышка холодного света. Голос стал ещё более ледяным:
— Расскажи всё, что произошло той ночью. От начала до конца. Без единого упущенного слова.
Цзя Сы был старшим над заместителем Линь. В ту ночь он по ошибке продолжил погоню за Чэнь Жуем, и лишь на следующий день, поняв, что допустил промах, со всех ног помчался обратно. Когда он вернулся и увидел, что случилось, был потрясён. Позже, допросив Линя, он выяснил подробности — вплоть до мельчайших деталей.
