Узник красоты — Глава 125. Если бы ты знал (часть 1)

Время на прочтение: 5 минут(ы)

— Прошу господина унять гнев, — спокойно проговорил Гунсун Ян. — Разве госпожа осмелилась бы проявить к вам неуважение? Её поступок, при всей его дерзости, объясняется вовсе не умыслом, а положением, в которое она попала. Как она сама сказала: вы — её супруг, а Би Чжи — не чужой человек. Её место между вами обоими и вынуждает её не желать междоусобной брани. Пусть в её действиях и была доля вольности — они понятны. Господин, прошу, войдите в её положение.

Лицо Вэй Шао оставалось мрачным:

— Что-то ты, военный советник, слишком уж часто за неё заступаешься. Что она тебе наговорила? Опять жаловалась на меня?

Гунсун Ян уже знал этот тон: стоило Вэй Шао перейти с привычного «учитель» на холодное «военный советник», как это означало одно — он раздражён и чем-то недоволен. Значит, снова задел его за живое.

Он тут же опустил голову:

— Господин, не судите превратно. Госпожа лишь сказала, что разгневала вас и боится, что вы впредь не станете её слушать. Вот почему, ради устранения недоразумения, она и передала письмо Би Чжи мне. Господин столько лет оказывает мне доверие, не отвергает как советника. Раз я ваш военный советник, то дело с Линби не просто семейное, а касается дел державных. Лишь по этой причине я и осмелился принять письмо.

— Не продолжай, — резко оборвал его Вэй Шао. — Что до Линби — я уже всё решил. Разве стану я менять замыслы из-за одной женщины?

Гунсун Ян молча взглянул на него.

Вэй Шао смотрел куда-то в сторону двери, взгляд его был неподвижен, выражение странное. Голос по-прежнему звучал жёстко, но уже без прежнего раздражения. Казалось, за всей этой внешней суровостью в нём что-то переменилось.

Гунсун Ян не мог понять, что именно сейчас творится в душе у его господина. Он немного помедлил, а затем вынул письмо, которое ранее передала госпожа, и с поклоном поднёс его:

— Это письмо от Би Чжи. Господин, взгляните.

Вэй Шао бросил равнодушный взгляд, но брать не стал.

Тогда Гунсун Ян сам развернул свиток и прочёл письмо вслух, ровно и внятно, соблюдая интонации. Когда закончил, заговорил снова:

— Стоит ли Линби того, чтобы ради него столь упорно идти на пролом — об этом я уже рассуждал прежде. Господин и без моих слов сам всё взвесил, и знает, что важнее, а что нет. Посему я не смею вновь поучать. Позвольте мне лишь сказать пару слов о содержании самого письма.

— Би Чжи, хоть и родом из беглых, но сумел погубить самого Сюэй Тая, дважды разгромил Ян Синя — талант полководца в нём несомненен. А в письме — ни намёка на то, чтобы он, как родственник по браку, пытался надавить на господина. Напротив — строки полны искренности и уважения. Он открыто пишет: если между вами есть какое недоразумение — просит великодушия и снисхождения. Раз уж он сам протягивает ветвь примирения — отчего бы господину не пойти ему навстречу?

Гунсун Ян сделал шаг вперёд и, чуть понизив голос, произнёс:

— Способность владеть собой — есть мера. Умение озарить окружающее — есть мудрость. В древности Гао Яо, составляя наставления для великого Юя, говорил о девяти добродетелях правителя. Среди них — быть кротким, но внушать почтение; быть строгим, но не суровым; быть сильным, но справедливым. Тогда правление будет прочным, и всё завершится благом.

Вэй Шао молчал.

Гунсун Ян внезапно закашлялся. Вэй Шао вздрогнул, повернулся к нему, будто хотел подняться, но тот удержал его жестом.

— Я до сих пор помню, — с усилием проговорил он, — в ночь перед тем, как вы, господин, семнадцати лет приняли в руки военное и гражданское управление, старая госпожа позвала меня поговорить. Она тогда была полна тревог и надежд. В конце спросила меня: «Что ты думаешь обо мне?» Я ответил, что старая госпожа решительна, быстра на гнев, властна, но прозорлива — поистине, достойна равняться с мужами. Но она сказала мне тогда одно — и я не могу забыть её слов…

— Старая госпожа сказала: «Сердце человеческое — оно столь мало, что его можно заключить в ладони. Но дух, способный вместить в себя столь многое, способен поглотить сто рек и одарить пищей на целый век. Оглядываясь на свой путь, я осознаю, что он был тернист. Но то, чем я обладаю сейчас, не заслуживает хвастовства. Лишь эта мысль остаётся в моей голове.».

Вэй Шао всё ещё молчал.

Гунсун Ян тоже больше не проронил ни слова.

Спустя несколько мгновений Вэй Шао заговорил, голос его был холоден:

— То есть, по мнению советника, я непременно должен пощадить этого вожака беглых? А иначе — я человек с мелочной душонкой, не умеющий прощать?

Гунсун Ян с улыбкой покачал головой:

— Как господин может так говорить? Если бы вы и впрямь были недальновидны и неспособны терпеть, разве столь многие достойные люди согласились бы служить под вашим началом, идти за вами без оглядки?

Вэй Шао снова замолчал. Его взгляд упал на противоположную сторону зала. Он задумался. И лишь после долгой паузы негромко сказал:

— Написать Ян Синю: отвести войска.

Гунсун Ян пришёл в восторг, тут же склонился в поклоне:

— Слушаюсь.

Вэй Шао поднялся и направился к выходу.

Гунсун Ян проводил его взглядом.

Уже дойдя до двери, Вэй Шао будто вспомнил о чём-то и обернулся:

— Когда прибудет посланник от Го Цюаня?

Го Цюань — цзибэйский хоу, владения его граничили с Цинчжоу, где правил Юань Чжэ. После того как Вэй Шао покорил Запад, его могущество стало ещё внушительнее, и Го Цюань, как ранее Ян Синь, признал за собой неспособность бороться за господство в Поднебесной. Он понимал: либо его поглотит Юань Чжэ, либо он сам выберет сильного покровителя — и предпочёл примкнуть к Вэй Шао. Узнав, что тот остановился в Синьду, он немедленно послал гонца с посланием о покорности.

Гунсун Ян сказал:
— Судя по времени в пути, посланец должен прибыть со дня на день.

Он сопровождал Вэй Шао вниз по ступеням под навесом, и, вспомнив о госпоже, добавил:

— Сегодня, когда госпожа приходила, была заметно встревожена. Когда господин хоу вернётся, и она узнает о решении, непременно обрадуется.

Вэй Шао остановился.

— Учитель, пусть тот глава беглецов и прислал сегодня письмо о примирении, откуда знать, не пойдёт ли он против меня завтра? То, что я решил оставить его в живых — не более чем уступка твоему совету, и не отражает моей истинной воли. Это вовсе не из-за той женщины. Радуется она или нет — какое мне до того дело?

Гунсун Ян удивился, но тут же выпрямился и серьёзно сказал:

— Господин говорит совершенно верно. То, что вы приняли мою скромную точку зрения, — лишь проявление вашей великодушной способности объединять людей и взирать в даль. Война за Линби — всего лишь результат недоразумения. А раз уж недоразумение разрешилось, и Би Чжи сам выразил готовность к примирению, господин откликнулся — и это более чем естественно! При чём тут женщина?

Вэй Шао велел Гунсун Яну не провожать его и широкими шагами направился обратно в канцелярию. Мысли его были немного рассеяны, как вдруг навстречу выбежал один из стражников, остановился на коленях и доложил:

— Поклон господину! Только что генерал Цзя прислал человека с вестью: госпожа уже выехала. Генерал Цзя сам её сопровождает. Велел непременно передать это лично.

Вэй Шао опешил:

— Куда поехала?

Стражник открыл рот, но только растерянно покачал головой.

Вэй Шао замер на мгновение. Потом лицо его резко изменилось, он молнией вылетел из ворот канцелярии, перескочил через высокий на локоть каменный порог, подбежал к столбу, где были привязаны лошади, и одним движением вскочил в седло.

Узник красоты — Список глав