Ветер хлестал, как плеть. Снег бил прямо в лицо — с силой, с яростью. Он врезался в щёки, лез в глаза, в рот, в уши. Сяо Цяо едва могла дышать, не то что разглядеть, куда её несёт.
Мир вращался вокруг неё, как волчок — небо, земля, воздух, всё слилось в один белый ревущий поток. Она ощущала только хриплое дыхание и боль в животе от непривычной посадки — и чужую, сильную руку, сжимающую её поперёк тела.
Инстинкт рванулся.
Она начала бороться — вырываться, пинаться, хвататься за воздух.
И тут… прямо у уха — голос. Хрипловатый от холода, но — знакомый.
— Маньмань, это я!
Сяо Цяо обмерла.
Голос — будто вытащенный из далёкой весны. Забытой, но не исчезнувшей.
Её руки ослабли. Всадник чуть ослабил хватку, и аккуратно усадил её прямо — в седло перед собой. Пальцы всё ещё удерживали её за талию, но без прежней резкости. Сяо Цяо приоткрыла глаза и, зацепившись за край капюшона, наконец увидела его лицо.
— Лю Янь?!
Это был он. Господин наследник из дома Ланъя. Её бывший жених. Человек, от которого она когда-то ушла — навстречу другой судьбе.
Мир рухнул в тишину.
Сяо Цяо будто на миг потеряла голос. Она не могла поверить. Он здесь. Он… похитил её?
— Маньмань, не бойся! Повозка ждёт впереди. Доберёмся до безопасного места — всё объясню! — крикнул Лю Янь, не оборачиваясь.
Он весь был собран, как натянутая тетива. Одной рукой удерживал поводья, другой — придерживал её. Время от времени бросал тревожные взгляды назад. Лошадь мчалась, будто под ней пылал снег.
Сяо Цяо, наконец, опомнилась. В груди — поднималась ярость.
— Господин Лю! Я не поеду с вами! Отпустите! Верните меня назад!
Но он не слушал. Не сказал ни слова.
Только сильнее сжал колени, ударил хлыстом — и лошадь понеслась ещё быстрее.
В лицо ей влетела ледяная струя воздуха, горло защипало — она закашлялась, задыхаясь. Всё смешалось: злость, холод, обида, страх.
Впереди — тёмная повозка, спрятанная у обочины. На ней — два человека. Один из них, завидев скакуна, соскочил и бросился навстречу. Второй уже распахивал дверцу.
Лю Янь спрыгнул с лошади — не останавливаясь. Обхватил её руками, будто не заметил, как она кашляет, бьётся, цепляется за поводья. Просто поднял — и затащил в повозку.
За ним — захлопнулась дверь.
Колёса рванулись с места. Повозка резко повернула на восток — и исчезла в белом вихре.
Повозка неслась, стуча по снегу, раскачиваясь на ухабах. Внутри было тесно, пахло кожей, пылью, лошадиным потом. Шторы были задёрнуты, и всё пространство внутри казалось отрезанным от мира, от света, от самого воздуха.
Лю Янь, наконец, чуть ослабил плечи. Брови его, натянутые, как лук, расправились. Он посмотрел на Сяо Цяо — ту самую, что сидела рядом, всё ещё с кашлем, с красным носом, с лицом, исполосованным снежной влагой.
— Маньмань, — негромко, почти с лаской позвал он. — Испугалась, да? Прости. Я не хотел… но всё будет хорошо. Слышишь? Я забрал тебя — и теперь мы никогда больше не расстанемся.
Он обнял её за плечи. Осторожно. Ласково. Но и крепко, будто боялся, что если отпустит — она исчезнет.
Её дыхание дрожало. Она наконец перестала кашлять, приподнялась, но вместо того чтобы расслабиться — мягко, без резкости, вышла из его объятий.
— Господин Лю, — голос её звучал спокойно, но твёрдо. — Вы не имеете права так меня увозить. Я должна вернуться.
Лю Янь, как будто ударили. Он замер. Его взгляд остался на ней, затуманенный.
Молчал.
И потом — усмехнулся. Безрадостно, горько. Уголки губ дёрнулись, как у того, кто впервые увидел в зеркале незнакомое лицо.
— Маньмань… значит, ты и вправду называешь меня так теперь? «Господин Лю»… Разве раньше ты когда-нибудь так меня звала?..
Он сказал это с усмешкой. Но глаза его оставались тёмными, как омут, и в этой темноте отражались — не годы разлуки, а то, как легко она могла забыть, кем он для неё был.
Воспоминания всплывали в её сознании, одно за другим.
Лю Янь прибыл в дом Цяо, когда ему было всего тринадцать. Восемнадцати лет он вернулся в Ланъе, а спустя год был обручен с ней. Теперь ему исполнился двадцать один.
Пять лет, проведённые им в доме Цяо, пусть и под видом беглеца, прошли в почёте. Цяо Пин нанял для него лучших наставников по верховой езде и стрельбе из лука, собирал для него военные трактаты, относился с почтением, как к почётному гостю. А между нею и Лю Янем действительно было чувство — обручение стало лишь естественным завершением этой привязанности, словно само небо сочетало их судьбы.
Если бы она всё ещё была той прежней Сяо Цяо — как бы она теперь встретила своего прежнего возлюбленного? Она не знала.
Но она уже не была той Сяо Цяо.
Глубже всего в её памяти врезалось не его дарование и не та нежность, что он питал к ней… А последний миг из прежней жизни — тот, что превращался в ночной кошмар, не отпуская её долгие годы.
В той жизни Сяо Цяо и Лю Янь были последними императором и императрицей обречённой династии. Их совместная гибель — такая страшная и неизбежная — по праву воспевалась потомками как символ преданности и стойкости.
Она могла понять, почему у Лю Яня были наложницы.
Но до сих пор не могла забыть, каким был взгляд наложницы Лю, когда та, тринадцатилетняя, умирала, глядя ей прямо в глаза. Этот взгляд, по сей день, всплывая во сне, заставлял Сяо Цяо пробуждаться в холодном поту.
Она, возможно, и могла понять, почему Лю Янь управлял своим гаремом так, как это считалось естественным в ту эпоху. Но принять — не могла.
Да, она сочувствовала тому трагичному последнему императору — Лю Яню из прошлой жизни. Но… Она уже не могла чувствовать к нему того, что испытывала прежняя Сяо Цяо. Не могла — и не хотела.
Сейчас она не могла позволить Лю Яню просто забрать её с собой. Это было единственное, что стучало у неё в голове.
…
— Господин, — спокойно сказала Сяо Цяо, — мой дядя разорвал нашу помолвку и выдал меня за другого. Это мы, семья Цяо, поступили с вами несправедливо. Но теперь всё иначе. Я — уже не та Сяо Цяо. Я — замужняя женщина. За вашу доброту и чувства я навеки останусь благодарна, но прошу вас — от всей души желаю вам счастья и благополучия. Прошу, верните меня… или просто отпустите здесь. Господин Вэй наверняка уже ищет меня и скоро будет здесь.
Она говорила ясно и ровно.
Лю Янь продолжал смотреть на неё, не отводя взгляда. Вдруг он вновь протянул руку и с силой сжал её ладонь, не желая отпускать.
— О чём ты говоришь? Я знаю, что тебя заставили выйти за этого Вэй Шао. Это ведь не было твоей волей! Сейчас я пришёл, чтобы увезти тебя — разве это не то, чего ты хотела?
Сяо Цяо лишь покачала головой.
