Несколько дней назад Ян Синь прислал ему донесение: один из заложенных в той местности шпионов сообщил, что Лю Янь снова прибыл в Линби — вероятно, вновь пытается уговорить Би Чжи вступить в союз.
Чем закончился их разговор, пока неясно.
Издали видели лишь, как Би Чжи сам лично провожал Лю Яня за ворота.
Трижды прийти — это уже не просто вежливость. Это — искреннее намерение.
А если не поддался — то, видимо, упрямец редкостный.
— Устала сегодня, моя Маньмань? — Он склонился к ней ближе, вдохнул глубоко аромат её волос. Его переносица нежно задела её белоснежную мочку уха. Голос стал мягким, почти убаюкивающим.
Сяо Цяо мельком посмотрела на него.
Лю Янь — как гром среди ясного неба — внезапно вновь замешался в хаос Сюйчжоу.
А Ян Синь ведь уже перешёл на сторону Вэй Шао…
Она не верила, что он ничего об этом не знал.
Но перед ней он по-прежнему был спокоен, как будто ни о чём и не догадывался.
Она тихо прислонилась к его груди.
— Помнит ли мой муж господина Лю Яня из Ланъя? — неожиданно спросила она.
Вэй Шао, нежно касаясь её уха, ладонью уже проник под одежду, поддев кончики её тонкой сорочки.
При этих словах его движения на миг замерли, но не более чем на вдох.
Следом он легко раздвинул ещё один тонкий слой ткани, и его чуть шершавая, сильная ладонь легла поверх её округлившейся, налитой нежности — груди, уже начавшей меняться от беременности.
— Зачем вспоминать его? — спросил он небрежно, не отрываясь от своих ласк.
Пальцы Вэй Шао продолжали медленно сжимать и поглаживать её грудь — ощущая, как они в его ладони мягки, туги, как живые…
Голос его всё ещё был ровен, спокойный, почти рассеянный.
Сяо Цяо вдруг взяла его руку, решительно извлекла из-под своей одежды и, выскользнув из его объятий, обернулась и села напротив него на колени.
Лицом к лицу.
— Раз вы не спрашиваете, что писала мне сестра, — мягко сказала она, — я сама вам скажу.
Вэй Шао взглянул ей в глаза.
— Сестра писала, что Лю Янь трижды приезжал к Би Чжи — звал его к себе. Но Би Чжи всякий раз отказывал. А потом, когда узнал, что Ян Синь отступил не по своей воле, а по вашему приказу, — сказал, что не хочет разжигать раздоров по недоразумению.
— Я знаю Би Чжи. Он человек слова и чести. Раз он так сказал, — вы можете быть спокойны, муж мой.
Она говорила прямо, без обиняков. Голос — ровный, взгляд — открытый.
Вэй Шао молча всматривался в её глаза.
— Мне не по душе Лю Янь, — сказал он вдруг.
Ничего общего с тем, что она только что сказала. Как будто совсем о другом.
— Маньмань, он ведь был твоим суженым, — Вэй Шао смотрел ей прямо в глаза, его голос звучал жёстко, почти сурово. — Я знаю, что вы когда-то были близки душой. А теперь он рвётся к власти. Если однажды он встанет на моём пути, я не проявлю ни капли пощады. Не вини меня за это.
Каждое слово — как отсеченное, весомое, будто зарок.
Сяо Цяо замерла.
Она уже давно не вспоминала о Лю Яне. Но в этот миг в памяти всплыла последняя сцена из снов о прошлой жизни, а за ней — события двухлетней давности, когда она вышла за Вэй Шао, а наутро была отправлена в Юйян, где её по пути перехватил Лю Янь…
И тогдашний его взгляд, странный, пугающий, когда она отказала ему. Он будто прожигал насквозь. Она до сих пор помнила.
Сяо Цяо промолчала.
— А в письме твоей сестры… — Вэй Шао заговорил вновь, голос у него был теперь лениво-небрежный, как будто невзначай: — …ничего ещё не было сказано? Что-нибудь, касающееся Лю Яня?
Сяо Цяо чуть замялась, хотела уже покачать головой — но в этот момент Вэй Шао подался вперёд и протянул руку к письму, что лежало под шкатулкой.
Она не ожидала, что он попытается взять его прямо при ней.
Сердце сжалось.
Пальцы Вэй Шао уже коснулись краешка шёлковой бумаги, когда она резко подняла руку и накрыла его ладонь своей.
Вэй Шао мгновенно поднял глаза. Его взгляд вонзился в неё, прямой, колючий.
Сяо Цяо вдруг поняла, что поступила неправильно.
В самом конце письма, отправленного Да Цяо, были слова от Лю Яня. Интуиция подсказывала: лучше бы Вэй Шао их не видел.
Но, если она станет препятствовать — вызовет только лишние подозрения. Ведь он идёт на войну. Сейчас ему особенно опасны любые сомнения.
Сяо Цяо отняла руку.
— Если вы правда хотите прочесть, — тихо сказала она, — читайте.
Вэй Шао задержал на ней взгляд. Несколько долгих секунд он смотрел ей в глаза, не отводя. Потом медленно отпустил край письма и выпрямился, не тронув его.
— Я хочу, чтобы ты сказала мне сама, — прозвучали его слова требовательно, почти повелительно.
Сяо Цяо с трудом сдержала вздох. — Он написал ещё пару строк, — мягко сказала она. — Сказал, что оставил прошлое позади и издали желает мне счастья.
— Разве это не прекрасно?
Её голос прозвучал легко, будто всё сказанное было по-настоящему незначительным.
Вэй Шао долго молчал. Лицо его оставалось непроницаемым. Затем он вдруг усмехнулся — едва заметно, даже слишком спокойно.
— Прекрасно, — кивнул он.
Он раскинул руки. Сяо Цяо шагнула в его объятия.
Вэй Шао склонился и коснулся её губ — тёплых, мягких, пахнущих сном и вечерним светом.
И вдруг — вспыхнула ярость.
Он вспомнил те слова, что доносились с юга, с южного берега Хуанхэ: Синь Сюнь, самопровозглашённый император, распускавший перед сражением пустые угрозы — будто бы возьмёт Вэй Шао в плен и приведёт его жену на Лотосовый башню.
Дешёвый трюк, дешевая уловка. Но…
Гнев вспыхнул в груди — как огонь, рвущийся наружу.
Его поцелуй стал глубже, напористей. Он будто впивался в её губы, требуя, утверждая, оберегая.
