Чэнь Жуй был силён, телом сложён крепко, знал женщин с юности — с четырнадцати лет. За его плечами были сотни — и простых, и знатных, и красавиц. Но такой, как Сяо Цяо, он ещё не встречал.
С каждой минутой, с каждым взглядом его влечение росло, как жажда в пустыне. Её лицо — уставшее, бледное, с лёгкой тенью под глазами — казалось ему тем более неотразимым. Он чувствовал, как будто тысячи невидимых муравьев бегают у него под кожей. Он не мог больше сдерживаться.
— Красавица… — пробормотал он, голос срывался. — Я… я по-настоящему тебя люблю…
Он бросился к ней, обхватил — прижал к себе, жадно потянулся губами. Слова срывались с его языка, мешались в горячечном лепете:
— Тот Вэй Шао… он тебя не любит! Как можно — только поженились, и тут же отправить тебя прочь?! Он — не мужчина! А я… я бы ни за что тебя не отпустил. Будь со мной. Я буду беречь тебя…
Сяо Цяо в ужасе отпрянула, увернулась от его лица, от толчка — но не успела закрыться полностью. В яростной борьбе он сорвал с неё одну туфельку, и обнажённая ступня показалась на свет.
Белая, как лепесток лотоса. Тёплая, живая.
Глаза Чэнь Жуя потемнели, он сглотнул — шумно, жадно. Его пальцы вздрогнули — и он едва не схватил её вновь.
На миг он замер. Потом резко отшатнулся, выхватил меч. Острие задрожало в воздухе.
— Если ты не подчинишься… — прохрипел он. — Я убью тебя. Клянусь.
Попав в руки Чэнь Жуя, Сяо Цяо, конечно, не могла не бояться. Но кое-что в его поведении стало для неё ясным: человек этот целиком захвачен страстью, не умеет себя сдерживать, и даже не скрывает перед нею своей отвратительной слабости. А теперь ещё и с мечом бросается — но, кажется, делает это лишь чтобы запугать, не более. Постепенно в груди её зарождалось хрупкое, но твёрдое спокойствие.
Она резко выпрямилась, глаза её сверкнули.
— Моя семья, Цяо, три поколения управляла землями Яньчжоу. Мы не рядовые люди. Пусть я и попала в беду, но разве ты и впрямь думаешь, что можешь так просто меня опозорить? — голос её дрожал не от страха, а от ярости. — Если ты посмеешь прикоснуться ко мне — я скорее умру. Но не дам тебе унизить себя.
Гнев красавицы — как весенний гром: пугает, но зачаровывает.
Чэнь Жуй застыл. Его взгляд наткнулся на её лицо — гневное, упрямое, прекрасное. И рука с мечом дрогнула.
Меч выпал из пальцев и с глухим звоном упал на пол.
Он сам рухнул следом, на колени.
— Хорошо… хорошо! Я не буду тебя принуждать… — зашептал он, будто сражённый. — Хочешь, чтобы я взял тебя в жёны? Да это же счастье! У меня как раз нет супруги. Я сделаю тебя главной женой, всё будет…
Он не договорил.
Снаружи послышались шаги. Торопливые. Затем — громкие удары в дверь и строгий голос:
— Чэнь Жуй! Открой!
Это был дядя — Чэнь Пан.
Лицо Чэнь Жуя исказилось — жалость, злоба, раздражение смешались в нём. Он вскочил с пола, шагнул к двери… и вдруг, обернувшись, бросил в сторону Сяо Цяо резким шёпотом:
— Не говори ему, кто ты. Если он узнает, что ты — жена Вэй Шао, он отправит тебя в Цзиньян. И тогда я больше тебя не увижу.
Выдав Сяо Цяо последние слова, Чэнь Жуй наконец решился отворить дверь. Он тут же плотно прикрыл её за собой, не позволяя дяде даже мельком заглянуть внутрь.
— Дядя, вы меня звали?
Чэнь Пан стоял перед ним с лицом, каменеющим от ярости. Он не стал говорить обходительно. Прямо указал пальцем в сторону комнаты:
— Женщина, которую ты притащил с собой… это жена Вэй Шао?
Чэнь Жуй вздрогнул. Хотел возразить — но не успел.
Палец дяди с силой ткнулся ему в лоб.
— Ты с ума сошёл?! — рявкнул он. — Что ты творишь? В целой Поднебесной женщин мало? Обязательно нужно было тронуть ту, что принадлежит Вэй Шао?! Ты решил накликать беду на весь Ши-и?! Это он должен проглотить такое унижение?
— Сейчас Вэй Лян стоит у самых ворот и требует её обратно! — голос Чэнь Пана был не крикливым, но в нём звенела сталь. — Ты что, хочешь, чтобы он сжёг город вместе с нами? Где она?! Немедленно верни её, пока всё не зашло слишком далеко!
Чэнь Жуй онемел. Он не ожидал, что Вэй Лян так быстро выйдет на след.
Он колебался лишь миг. Потом лицо его снова стало дерзким, взгляд — колючим. Он шагнул вперёд, загородив дверь спиной.
— Да, я взял его жену, — произнёс он с кривой ухмылкой. — И не собираюсь возвращать. Пусть сам приходит — и забирает, если сможет.
Чэнь Пан с досады притопнул ногой:
— Безумец! — срываясь, воскликнул он. — Я годами выстраивал здесь порядок, сохранял равновесие, сдерживал волны — и вот ты принёс Вэй Шао идеальный повод для нападения! Ты что, сам не видишь, что подарил ему причину растоптать всё, что я защищал?!
— Убирайся с дороги, быстро!
Чэнь Жуй на миг опешил — а затем, будто отмахиваясь от жала, беззаботно пожал плечами:
— Пусть приходит. Я не боюсь Вэй Шао. В Болине я проиграл — признаю, не рассчитал. Но второй раз такого не будет. На этот раз я встречу его как следует. Сразимся — и посмотрим, кто выйдет победителем!
Руки Чэнь Пана затряслись, губы побелели от сдерживаемой ярости.
Чэнь Жуй заметил это, и, сменив тон, попытался говорить мягче:
— Дядя… такую женщину поймать — всё равно что небеса благословили. Разве можно просто так её вернуть? Если весть разойдётся, — что мы отдали жену врага обратно, — где же будет слава Бинчжоу? Кто нас станет бояться?
— И потом… — он понизил голос, с ноткой торжества, — даже если мы сейчас отпустим её — поздно. Вэй Шао уже идёт. Отступать некуда. Я уже отправил письмо отцу в Цзиньян — предложил обменять эту женщину на два города. Ши-и держится за природные укрепления, крепок, как железо. Разве отец Вэй Шао не пытался его взять? И что? Вернулся ни с чем.
— Дядя, не ослабляй нашу волю. Хватит склонять голову перед чужой угрозой.
Чэнь Пан резко вскинул голову:
— Ты… правда уже послал письмо в Цзиньян?
Чэнь Жуй приложил руку к небу:
— Клянусь.
Чэнь Пан замер. Его ярость угасла, сменившись тяжёлым колебанием.
Если в Цзиньян уже знают, что Сяо Цяо находится в Ши-и, — подумал Чэнь Пан, — значит, он больше не может распоряжаться ею по собственной воле. Ситуация превратилась в путь без возврата — словно оседлал тигра: слезть невозможно, а ехать дальше страшно.
После долгих колебаний он всё же отвернулся от двери, в последний раз бросив на неё мрачный взгляд — и с тяжёлым сердцем ушёл.
