Чэнь Сян и Чэнь Пан были не родными братьями. За годы Чэнь Пан заслужил доверие народа, стойко защищая Ши-и, и в Цзиньяне о нём отзывались с похвалой. Чэнь Сян же давно затаил на него зависть. Потеря Ши-и только усилила его негодование, а ложный донос Чэнь Жуя подлил масла в огонь. Вместо того чтобы наказать его, он поверил каждому слову и вознамерился во что бы то ни стало вернуть Ши-и, дабы смыть с себя позор.
Ранее, в союзе с Сюэй Таем, он долго вынашивал замысел нанести Вэй Шао сокрушительный удар. В решающей битве при Лэпине он, подстраховываясь, поручил Чэнь Жую охранять Цзиньян с отрядом в десять тысяч человек. Однако всё закончилось полным разгромом — не только Лэпин пал, но и Цзиньян.
Когда город был захвачен, Чэнь Жуй оказался в безвыходном положении. Завидев отряд походных певичек и наложниц, он сообразил переодеться в женское платье и затесаться среди них. Благодаря мягким чертам лица он в женском образе на первый взгляд мог сойти за женщину. Но выучка была ни к чёрту: походка его выдавала. Это и привлекло внимание Тань Фу, и притворщика схватили.
В этот момент Чэнь Жуй всё ещё был в женском платье, с искусственным цветком, воткнутым в волосы. С первого взгляда можно было принять его за женщину, вот только весь он был связан по рукам и ногам, а губы распухли от пощёчин, которыми его одарил Тань Фу. Однако, предстал он перед Вэй Шао — и не дрогнул. Стоял прямо, грудь колесом, и с проклятьями на устах обрушился на врага:
— Вэй Шао, ты паршивый разбойник из Ючжоу! Дед твой попал к тебе в руки, но не моргнёт и глазом! Хочешь — бей, хочешь — режь, а я, если даже и сдохну, так воскресну злым духом и сожру тебя заживо! В прошлый раз ты испортил мне дело, теперь ещё и город рода Чэнь отнял. Проклятый ты пёс!
Вэй Шао молча шагнул к нему, взгляд его был холоден и мрачен, словно тень перед бурей.
— Давай! Иди! Убей меня, если смеешь! — зарычал Чэнь Жуй.
Он уже понял: живым отсюда не выйти. Значит, хоть словом ударить, хоть раз потревожить душу врага перед смертью. Захохотал, зло, громко:
— Ты что, до сих пор думаешь, что госпожа Цяо твоя жена? Ха! Её сердце давно у меня! В тот вечер, когда я забрал её в город, — в ту же ночь мы с ней стали парой! Я, Чэнь Жуй, женщин повидал немало, но такую — впервые! Её ступни, будто сделаны из тофу, один укус — и дух захватывает! Она сама стонала в моих объятиях, мол, Вэй Шао — ты никчёмный, в постели — как полено, ни разу ей радости не дал, а у меня, у меня только и узнала, что такое настоящее блаженство!
Смеялся до слёз, обезумевший, готовый ко всему:
— Ха-ха! Женщину твою я оприходовал. Пусть убьют — зато умру под цветами, весёлым призраком! Стоило!..
У Вэй Шао сжались пальцы в кулак, сухожилия и вены вздулись, словно готовы лопнуть. В следующий миг он нанёс сокрушительный удар прямо в грудь Чэнь Жую. Раздался отчётливый треск — хруст сломанных рёбер. Тело Чэнь Жуя взлетело в воздух и с глухим стуком врезалось в стену, после чего безжизненно осело на пол.
Из его рта хлынула кровь. Он захрипел, издавая сдавленные стоны, будто хотел ещё что-то выкрикнуть, но из горла вырывались лишь булькающие отрывки слов, всё больше напоминавшие предсмертное бормотание.
На лбу Вэй Шао всё ещё пульсировала вена. Его глаза налились кровью, взгляд был яростным, как у разъярённого зверя. Он уставился на лежащего на земле Чэнь Жуя и, сквозь стиснутые зубы, выдохнул, обращаясь к Тань Фу:
— Отрежь ему то, чем он хвастался… и заткни этим его поганый рот!
В ночь перед отъездом Су Эхуан ещё раз пришла попрощаться с госпожой Сюй. Однако так и не увидела её. Тётушка Чжун, выйдя к ней, с уважением объяснила, что старшая госпожа после болезни чувствует себя слабо, а завтра — ранний выезд, потому уже легла отдыхать. Су Эхуан тогда поинтересовалась, как дела у госпожи Сяо Цяо, и тётушка Чжун ответила, что та только вернулась с дворцового пира, немного выпила и тоже не в состоянии принимать гостей. Все прощальные слова, заверила она, будут непременно переданы.
Су Эхуан выслушала это с улыбкой, на лице её не дрогнуло ни единое выражение. Перекинувшись с тётушкой Чжун ещё парой беззаботных фраз, она изящно простилась и удалилась.
На следующее утро Сяо Цяо отправилась в путь вместе с госпожой Сюй. Сам ван Чжуншаня, Лю Жуй, во главе свиты чиновников и военачальников лично проводил госпожу за город.
Путь прошёл спокойно, и спустя несколько дней они вернулись в Юйян.
Прошло ещё два дня. В один обыкновенный, ничем не примечательный полдень, Сяо Цяо вызвали к госпоже Сюй. Зайдя, она с удивлением увидела, что там уже находится госпожа Чжу.
На лице госпожи Чжу сияла улыбка, в ней чувствовалась радость и лёгкость — за всё это время Сяо Цяо впервые видела её столь оживлённой.
На низком столике перед госпожой Сюй лежал свёрнутый свиток. Старшая госпожа Сюй, сдержанным, но уверенным голосом, сказала Сяо Цяо:
— Твой супруг, Вэй Шао, недавно взял Цзиньян. Полная победа. В скором времени он вернётся.
