Была в этом и боль. И что-то ещё — невыносимо горькое. Он… он когда-то держал её с нежностью. Его дыхание, касавшееся её в самые интимные мгновения, было мягким, полным желания, но не ярости. А сейчас?
Сейчас — всё было иначе. Он был другим. Не тем, кого она любила.
В тот миг, когда он, тяжело дыша, с жаркой испариной на лице, снова попытался войти в неё, Сяо Цяо подняла руки, обеими ладонями схватила его лицо и резко повернула к себе.
— Посмотри мне в глаза, — прошептала она. — Я хочу, чтобы ты сказал мне, за что ты так со мной?
Её голос дрожал, но в нём была сила. Не мольба — требование.
Вэй Шао был весь в поту. Лицо раскраснелось, будто от вина. В глазах — темноватый, красноватый блеск, похожий на загнанную обиду или неразрешённую ревность. Он смотрел на неё — но как будто сквозь.
— Вся Поднебесная, — выдохнул он. — Все мужчины… мечтали бы владеть тобой так, как я сейчас. Это тебе достаточно? Ты этим насытилась?
Он стиснул зубы.
— Если даже чужие — это одно. Но и в доме Вэй? Ты — хочешь, чтобы все мы, все мужчины этой семьи — пали к твоим ногам?
Сяо Цяо замерла. Сердце будто провалилось внутрь, упало в ледяной омут.
И в ту долю мгновения, когда он произнёс это, в её голове всё прояснилось.
Он… — она в ужасе уставилась на него, дыхание перехватило.
— Ты… ты подозреваешь меня? С твоим двоюродным братом?
Уголки глаз Вэй Шао дёрнулись. Он не ответил. Будто решил — больше не говорить. Лишь смотреть, красными от жара глазами — и вглядываться в её губы, израненные, влажные, трепещущие.
Он наклонился. Грубо. Почти с упрямством — впился в них, будто хотел стереть вопрос, разрушить её обвинение, заглушить её страх.
— Отпусти! — выдохнула Сяо Цяо, изо всех сил отталкивая его лицо.
Но он молчал. Черты лица стали ещё темнее, ещё угловатей. Взгляд затмился. Он снова наклонился, снова царапнул губами. Снова впился. Не слышал. Не хотел слышать.
Её губы уже были припухшими от его укусов, горели болью.
Сяо Цяо вновь оттолкнула его — с отчаянием, с внутренней паникой. Но он вернулся в третий раз.
И тогда — она больше не сдерживалась.
Резко вздернула руку, схватила его за волосы. Крепко. Больно. Пронзительно. Он издал низкий, сдержанный стон, но даже не отпрянул. Даже не дрогнул. Только снова вернулся к её лицу — снова потянулся за губами.
Эта слепая жажда, это игнорирование её слов, этого удушающего молчания — стало слишком.
Сяо Цяо сорвалась.
Резко отпустила волосы — и в следующую секунду её ладонь со всей силой врезалась в его щёку.
Шлёп. Звук был громкий, звонкий, отрезвляющий.
Вэй Шао будто окаменел.
Он замер — как статуя, как обожжённый человек, который не сразу понял, что больно. Медленно повернул лицо. Коснулся пальцами той самой щёки.
А потом — поднял глаза на неё.
В его взгляде смешалось всё: шок, ярость, обида, изумление. Как будто он не верил, что это действительно случилось. Как будто удар был не по лицу — а по всему, что он считал незыблемым между ними.
Схватка с ним вымотала её до дрожи. Сяо Цяо тяжело дышала, лежа под ним, дыхание рвалось сквозь разомкнутые губы, виски были влажны от пота, волосы сбились в беспорядке. Она смотрела на него, на его застывшее лицо, на тень обиды и бешенства в его глазах — и вдруг, вместо страха, в ней вспыхнула злость.
— Всё, что угодно… — выдохнула она, с гневом. — Я могу стерпеть многое. Но вот этого — не потерплю. Никогда. Как ты смеешь приписывать мне то, чего не было? Считать меня настолько… ничтожной?
Её голос был низким, но в каждом слове звучала отточенная сталь.
Она замолчала на миг — а затем усмехнулась, холодно, обжигающе:
— Пусть даже я и умею плавать глубоко… это ещё не значит, что любой мужчина из рода Вэй мне по вкусу.
Ты — не единственный, кто может выбирать — говорили её глаза.
Вэй Шао вздрогнул. Лицо его дёрнулось, будто от пощёчины — второй. Но теперь не рукой — словом.
Сяо Цяо больше не говорила. И больше не боролась. Она просто закрыла глаза. И вся её фигура — измождённая, тихая — вдруг стала абсолютно спокойной.
Он продолжал тяжело дышать, сжимая зубы. Грудная клетка ходила ходуном. Потом — капля пота скатилась с его виска, упала ей прямо между бровей. Там и осталась — теплая, горькая, как след вины.
И вдруг… она почувствовала, как тяжесть, давившая её всё это время, ушла.
Открыла глаза. Он уже отстранился, поднялся, молча откинул полог и спрыгнул с ложа.
Полог зашуршал — треснул по ткани, где его рука сжала его слишком сильно. Сухой, острый звук разрезал тишину комнаты.
Он стоял к ней спиной, быстро, почти лихорадочно подбирая сброшенную ранее одежду. Ни одного слова.
И в следующее мгновение, не оборачиваясь, вышел.
Сердце Сяо Цяо стучало, как маленький барабан — коротко, отрывисто, быстро. Она сидела в тишине, вслушиваясь в звук удаляющихся шагов за дверью.
Где-то в коридоре Чуньнян догнала Вэй Шао и спросила, будет ли он ужинать. В ответ — ничего. Только тишина. А потом… всё стихло.
Сяо Цяо медленно села, опершись о подушки. Руки всё ещё дрожали. Она сжала пальцы, чтобы остановить дрожь. Подышала — глубоко. Потом, склонив голову, начала аккуратно, неторопливо приводить в порядок своё разорванное платье — как будто всё, что только что произошло, можно было зашить вместе с этим воротом.
В комнату вошла Чуньнян. Её шаги были неуверенными, осторожными. Завидев Сяо Цяо, сидящую в полутени, растрёпанную, она едва не ахнула и бросилась вперёд.
— Ничего страшного, — тихо, но сдержанно сказала Сяо Цяо, остановив её жестом. — Мы просто немного… повздорили. Господин хоу расстроился. Вышел подышать.
Её голос был почти спокойным. Она сама поднялась с постели, подошла к зеркалу и начала расчёсывать спутанные волосы. Аккуратно. Методично.
Чуньнян встала позади, смотрела ей в спину с тревогой. Глаза выдавали всё: и страх, и жалость, и неуверенность — но она молчала.
— Чуньнян, — раздался голос Сяо Цяо, уже более уверенный, — я голодна. Пойдём поедим.
Через минуту она закончила укладывать волосы. Повернулась. Лицо было безупречно спокойным.
Где-то в одной из глав мелькнула фраза Сяо Цяо: «Ты думаешь меня случайно назвали Маньмань?» Нет времени искать где именно это было, но она это Вэй Шао говорила вроде бы. А что означает это домашнее имя?
Привет) Спасибо что читаете на нашем сайте! Имя Маньмань означает «плетистый, разрастающийся» как лианы или стелющиеся растения. Такое имя символизирует мягкость, изящество, природную красоту и жизненную силу.
Спасибо!