Выйдя из Юйяна и миновав юго-западные земли уезда Чжо, примерно в двухстах ли стоял город под названием И.
Караван Су Эхуан, покинувший Юйян, двигался неторопливо. Когда они достигли этого города, люди и кони были изнурены дорогой, а сама госпожа почувствовала недомогание — и вся свита остановилась здесь на несколько дней для отдыха.
Су Эхуан была вдовой Лю Ли — покойного левого гуна Фенъи, младшего брата императора Сюань. Родом она происходила из знатного дома Чжуншань, а с семейством Вэй состояла в родстве. Положение её было весьма высоко. Потому, узнав, что она возвращается в Чжуншань и вынуждена прервать путь из-за болезни, начальник города И принял её с величайшими почестями.
На следующий вечер к ней прискакал её племянник — Су Синь. Увидевшись, он произнёс с порога:
— Я так и не получил вестей, как было условлено. Поэтому, как ты велела раньше, немедленно покинул город. Видимо, тётушка Цзян провалилась.
На лице Су Синя лежала тень тяжёлого разочарования.
Брови Су Эхуан слегка сдвинулись, в глазах на миг мелькнула тень разочарования. Но очень быстро она вновь обрела прежнее спокойствие, голос её прозвучал сухо, почти равнодушно:
— Не получилось — значит, не получилось. Зачем так убиваться? В этом мире редко что складывается по желанию. Когда я только начала всё обдумывать, была готова и к провалу.
Видя, с какой лёгкостью она воспринимает поражение, Су Синь и сам приободрился, уныние исчезло.
— Я действовал, как ты велела, — сказал он. — Пока та госпожа спала, подмешал ей «бодхисатвенное зелье». До рассвета ушёл незаметно.
Вспоминая ту женщину — которая, независимо от исхода дела, всё равно должна была умереть — он всё же испытал смутное сожаление. Не удержался и спросил:
— Она ведь тебе искренне льстила. А я действовал осторожно, мы почти не пересекались, вряд ли кто-то мог нас связать. Если бы всё удалось — или даже теперь, когда всё провалилось — я думаю, её никто бы не заподозрил. Зачем же нужно было непременно её убивать?
Су Эхуан взглянула на него с лёгким презрением:
— Откуда ты знаешь, что никто не видел, как ты с ней общался? И с чего ты решил, что в случае провала она не сдаст меня, чтобы спасти себя? И что с того, если пришлось кого-то убить?
— Мужчины ради власти и великих замыслов заливают мир кровью, по трупам шагают к тронам. Я же — ради того, что мне нужно — убила всего лишь нескольких человек. Почему я не могу себе этого позволить?
— Ты — мужчина, и при этом у тебя такое… мягкое сердце? Слишком уж по-женски ты рассуждаешь.
Су Синь, выслушав укор, смутился, лицо его покраснело. Он сжал кулаки и кивнул:
— Ты права, тётушка. Я понял. Буду помнить. Только жаль, что тётушка Цзян оказалась такой бесполезной. Всё твоё старание — насмарку.
Тут он словно о чём-то вспомнил, нахмурился:
— Но скажи, откуда уверенность, что она будет молчать? Что, если её прижмут — и она всё-таки проговорится? Если назовёт тебя?
Су Эхуан спокойно ответила:
— В мире труднее всего — управлять людским сердцем. Но и проще всего — тоже оно.
— Если ты в точности знаешь, чего человек хочет, чего он боится, за что держится и чем дышит — ты управляешь им, как куклой.
— Эта Цзян-ау — она слегка улыбнулась. — Я уверена: не только не выдаст меня, но, скорее всего, уже покончила с собой. Так отплатит за всё, что я для неё сделала.
Су Синь невольно замер, глядя на неё. И только спустя мгновение, осторожно, с искренним недоумением, проговорил:
— Тётушка, ты всегда была мудрой и расчётливой. Я всегда тебя уважал. Но всё же есть одно, чего я не понимаю — и очень прошу разъяснить.
— Да, жаль, что дело сорвалось и старую Вэй не удалось устранить. Это действительно потеря.
— Но если ты хочешь расположить к себе хоу Вэя зачем тогда ты пыталась устранить именно старую госпожу? Почему не барышню Цяо? Ведь она — его любимая жена. Убери её, и сердце Вэй Шао будет разбито. Разве тогда он не станет уязвимым?
Зачем такая сложная и долгая интрига — против его бабушки?
Су Эхуан ответила без колебаний:
— Барышня Цяо? Кто она такая? Всего лишь дочь старого врага семьи Вэй. Чжуньлин женился на ней ради Янчжоу — не более. Она не опасна.
— А вот та старая — совсем другое дело. Она с самого начала была против меня. У неё на меня — непримиримая неприязнь. А Чжуньлин слушает её, слово в слово. Пока она рядом, даже если у него и возникнут ко мне чувства — он не осмелится подойти.
— Ты же разбираешься в стрельбе. Чтобы поразить воина — нужно прежде сбить его коня. Разве мне нужно тебе это объяснять?
На лице Су Синя проступило неподдельное восхищение. Он почтительно склонился:
— Тётушка… ты и вправду не такая, как прочие женщины. Я преклоняюсь перед тобой всей душой! Клянусь: буду служить тебе до конца своих дней. Надеюсь, настанет день, когда ты вновь поднимешь имя рода Су и озаришь славой наших предков!
Су Эхуан ответила лишь лёгкой, едва заметной улыбкой. В её глазах не отражалось ни радости, ни гордости.
Вопрос, который задал ей Су Синь — почему она не устранила барышню Цяо сразу, — она уже объяснила. Но была ещё одна причина, которую он не услышал.
Причина, о которой она и сама не желала говорить вслух.
Правда в том, что пока она ещё не решалась коснуться барышни Цяо…
Потому что в глубине сердца, в том уголке, где живёт женская гордость, — она просто не могла позволить себе проиграть ей так рано.
