С восходом пятой стражи весь дом Вэй пробудился: главные ворота, парадный вход, внутренние двери — все были распахнуты. От внешних ворот до самого внутреннего двора, по всей длине дорожек, тянулись ряды фонарей, будто огненный дракон струился по дворцу. Весь особняк сиял в мягком, ровном свете — словно день ещё не наступил, а ночь не спешила уходить.
Подойдя к арке с резными свесами у западного крыла, Сяо Цяо издалека увидела, что и внутренний двор залит огнями. Поднимаясь по ступеням, она по привычке опустила взгляд и слегка приподняла подол юбки, чтобы не зацепить его о край.
В этот момент сбоку к ней протянулась рука.
Сяо Цяо подняла голову — Вэй Шао остановился, обернулся и смотрел на неё. Его ладонь была протянута к ней, в ожидании.
Было ещё темно и холодно. Но в груди стало по-особенному тепло.
Сяо Цяо вложила свою руку в его — тёплую, уверенную.
Вэй Шао крепко сжал её пальцы, повёл её вверх по ступеням, вместе они перешагнули через порог, и только у входа в покои госпожи Сюй отпустил её ладонь.
Они вошли.
Госпожа Сюй уже встала. Приняла их поклоны, окинула их обоих внимательным взглядом — и, удовлетворённо кивнув, сказала с лёгкой улыбкой:
— Превосходно. Пора идти. Все родичи, должно быть, уже ждут.
Семейный храм рода Вэй располагался в отдельном дворе, стоявшем к западу от главного комплекса. Его ворота — массивные, пятитворчатые, окрашенные в насыщенный красный — обычно были наглухо закрыты. Но этим утром они были распахнуты настежь.
Все родичи Вэй уже собрались — мужчины и женщины, по старшинству и роду, разместились по обе стороны в крытых галереях. Женщины — в одном крыле, мужчины — в другом. Никто не произносил ни звука. Сдержанно, всё было погружено в торжественную, почти гнетущую тишину.
Для Сяо Цяо это было первое посещение этого места — и первое, что она почувствовала, ступив за порог, была странная прохлада и тень. Что-то мрачное и строгое витало над этим двором.
Она шла следом за старшей госпожой Сюй и Вэй Шао. Впереди стелилась широкая дорожка, вымощенная синеватым камнем. Под взглядами десятков глаз, невидимо сопровождающих каждый её шаг, они вошли в главный зал.
Вокруг — вечнозелёные сосны и кипарисы, словно часовые, стояли в торжественном безмолвии. Возле высоких ступеней, у самого входа в зал, стояли две огромные древние бронзовые курильницы, высотой почти по грудь взрослому человеку, украшенные сложным узором и потемневшие от времени.
Внутри уже горела благовонная древесина. Из раскрытых пастей курильниц вились в воздух две густые струи сизого дыма, заполняя пространство ароматом — терпким, насыщенным, до головокружения.
Служители рода Вэй — ответственные за проведение обряда — уже ожидали внутри. Они с почтением встретили старшую госпожу Сюй, господина и госпожу дома, проводив их в зал.
Внутри пылали десятки свечей, и золотистый свет отражался от лакированных панелей и чёрного дерева. Над алтарём, возвышаясь над духовыми табличками, висела горизонтальная доска с надписью: «Благодать предков — вечна и славна». По обе стороны — парные девизы:
«С благоговением и ясным почтением — да пребудет их благословение»
«Ряды предков — от старших к младшим, сияют славой, унаследованной сквозь поколения»
Под этими надписями возвышался жертвенный стол. За ним — аккуратно расставленные духовые таблички предков рода Вэй. В центре — прародитель рода, далее — по ритуальному порядку: по левую и правую руку — ряды предков, разделённых по поколениям: отцы и сыновья, чередующиеся по принципу чжао и му[1].
Сяо Цяо взглянула на самый край длинного ряда. Там, в конце, среди множества чёрных табличек, она увидела два имени, до боли ей знакомые:
«Дух покойного отца, достопочтенного господина Вэй по имени Цзин»,
«Дух покойного старшего брата Вэй Бао».
Эти две таблички были воздвигнуты от имени Вэй Шао. Без всяких титулов, без обиняков — просто и ясно, без прикрас.
Сяо Цяо украдкой взглянула на стоящего рядом Вэй Шао.
Его лицо было неподвижным, строго сосредоточенным, словно высеченным из камня. Он смотрел вперёд — не на госпожу Сюй, что как раз преклонилась перед алтарём, держа курильную палочку и шепча молитву, — а туда, за её спину. Его взгляд был устремлён прямо на те два тёмных табличных силуэта, угрюмых, лакированных, будто сдерживающих в себе всё, что не было сказано вслух.
После того как госпожа Сюй завершила молитву с курильной палочкой, наступила очередь Вэй Шао и Сяо Цяо.
Сяо Цяо преклонила колени на тёмный циновочный коврик перед алтарём. Совершив положенный земной поклон, она отбросила все посторонние мысли, сосредоточилась, успокоила дыхание. С благоговением и почтением она возложила благовония, поднесла ритуальный кубок с вином, закрыла глаза — и от всего сердца произнесла про себя молитву.
Когда ритуал был завершён, и они, один за другим, покинули храм, Сяо Цяо, ступив за порог, вдруг невольно обернулась.
Небо уже полностью рассвело. Первая утренняя заря нового года, Чжэндань, вырвалась из-за облаков — и золотой волной озарила крышу родового храма, осветив гребень крыши и сверкающую керамическую фигуру чишоу на её коньке.
Свет был ослепителен, чист, как удар колокола, — и в тот самый миг мрачное, холодное чувство, с которым она переступила порог этого двора, рассеялось без следа. Исчезло. Будто его никогда и не было.
В день Чжэндань, завершив утреннее жертвоприношение в семейном храме, Вэй Шао сразу направился в правительственные покои. Там, в главном зале, он принимал новогодние поклоны от прибывших со всех уездов чиновников, военачальников и старшин своей армии.
Но и у Сяо Цяо этот день оказался отнюдь не праздным.
Госпожа Чжу всё ещё не покидала своих покоев — официально из-за недуга, по этой причине даже на утреннем жертвоприношении не присутствовала.
[1] В традиционной китайской системе почитания предков духовые таблички (神位, шэньвэй) размещаются по строгому порядку, чередующемуся по принципу чжао (昭) и му (穆). Это древняя ритуальная система, отражающая старшинство и порядок поколений: Чжао (昭) — таблички старших поколений по прямой мужской линии (например, старший сын, внук по старшей линии и т.д.). Му (穆) — таблички младших поколений (например, младшие сыновья, потомки младших линий). Они размещаются попеременно — обычно: первая табличка (центральная) — чжао, следующая — му, потом снова чжао, и так далее, в соответствии с порядком поколений и родственным положением. Эта система подчеркивает патриархальный порядок и строгую иерархию рода.
