На Сборах Лули не играли в показуху. Всё происходило по-настоящему — боевое оружие, настоящие доспехи. Хоть это и было соперничество «между своими» — между военными подразделениями, подчинёнными роду Вэй, — каждый выходил на арену как на войну. За честью. За правом быть замеченным.
Цяо Цы был самым юным среди участников. Лицо — светлое, юное, но уже выражающее внутреннюю крепость. Многие знали: это брат госпожи Цяо, сидящей сейчас рядом с Старшей госпожой Сюй. Когда он только выехал на поле, на него смотрели из любопытства. Но уже спустя полпути — за ним следили со вниманием и уважением.
Он не только бился — он бился чисто. Не резал, не вонзал, не стремился калечить. Его движения были точны, сдержанны. Он подчинял, а не уничтожал.
В тот момент, когда он с третьим соперником, уже лицом к лицу, обменял не менее десяти ударов, не используя острие цзи а дождавшись момента и выбив врага тупым концом — толпа взорвалась.
Кричали. Подбадривали. Аплодировали.
Молодой человек, обладающий выдающейся внешностью, решительным характером и безупречной честностью, способный одержать победу, стал всеобщим любимцем на арене.
Сяо Цяо, сжав руки в рукавах, сидела, словно превращённая в тетиву. Она не сводила глаз. Ни на миг. Даже не моргала.
Её брат — как стрела. Стремителен, точен, свободен. И вся она — была сейчас в этом полёте.
После того как Цяо Цы сбил с седла очередного соперника, он сразу же прижал колени к бокам коня.
Серо-голубой скакун, будто угадывая его намерение, сорвался в рывок — будто выстрел. Мгновенно оторвался от ближайших, обогнал одного, другого — и вот он, перед золотым колоколом. Он поднял лук, вложил первую стрелу, потянул тетиву.
Толпа замерла.
Но — вдруг — словно гром раздался в воздухе свист стали.
Сбоку, наискось, с хлёстким визгом обрушился удар сабли — и пришлось бросить лук, отклониться назад. Стрела сорвалась. Промах.
Цяо Цы развернулся — и встретился взглядом с тем, кто настиг его.
Су Синь.
Вороной скакун, пурпурные доспехи, глаза, в которых пылал не азарт — жажда схватки. Он молчал, но лицо его было искажено упорством и жёсткой решимостью.
— Он поджидал этого момента, — пронеслось у Цяо Цы в голове.
Второй удар. Сабля прошла чуть выше плеча — Цяо Цы успел пригнуться, и тут же — двойные цзи в руках, зеркально отбросил удар. Они столкнулись в вихре пыли.
Зрители взорвались.
Двое на скаку. Доспех бьёт по доспеху. Металл врезается в металл. Один — молниеносно точен. Второй — стремителен и груб, как ураган.
Двадцать обменов ударами — в одно дыхание.
И это был не просто бой за стрелу. Это был поединок за то, кому суждено стать первым, кого впишут в летопись Сбора Лули.
Су Синь не просто хотел победить — он не желал проигрывать этому юнцу, брату той самой госпожи, что сидела сегодня рядом с Старшей госпожой Сюй. Ему нужно было — на фоне неё, на глазах у неё — вырвать славу.
Но Цяо Цы — не уступал.
Он парировал, уклонялся, сокращал дистанцию. Его удары были точны, его лошадь — послушна, дыхание — ровное.
И тогда толпа… уже не просто смотрела.
Она ждала развязки.
Су Синь был племянником Су Эхуан, сыном её старшего брата. Поскольку тот был значительно старше, разница в возрасте между тёткой и племянником была минимальна — почти как между братом и сестрой.
Десять лет назад, ещё до того, как Синь Сюнь вошёл в Лоян, Су Эхуан вышла замуж за Лю Ли, и вскоре стала одной из самых блистательных женщин столицы. Тогда фамилия Су ещё звучала — семья была уважаема, влиятельна, двор был полон гостей и знатных союзников.
Теперь же… от былого величия осталась тень. Дом обеднел. Родичи — вымерли или потеряли положение. Остались лишь гордость и — тоска по славе.
Су Синь был полон решимости вернуть имя рода к блеску. Всё, что у него было, — это боевое искусство. Он с юности отличался искусством конной стрельбы, и сегодняшнее Соревнование Лули стало для него шансом — единственным.
Он пришёл побеждать. И потому, с самого старта состязания, дрался яростно, не щадя ни себя, ни других. Он ранил нескольких — не насмерть, но без пощады — и вырвался вперёд.
И тут он заметил Цяо Цы.
Юный, яркий, в белом доспехе, красивый, уверенный, вырвавшийся в лидеры, он мгновенно стал целью. Су Синь не мог позволить ему опередить. Он видел — если этот мальчишка победит, именно его будут провозглашать героем сбора. А Су Синь? Станет ещё одной строчкой в списке проигравших.
Потому он ринулся вперёд. Перехватил, сорвал выстрел. Схватка завязалась.
Но чем дольше они бились, тем яснее становилось: Цяо Цы силён. Его удары становились точнее, ритм — быстрее, дыхание — не сбивалось. А Су Синь — начал уступать. И тут он услышал — сзади надвигается ещё один всадник.
Он начал паниковать.
И — внезапно — изменил тактику.
В момент, когда Цяо Цы нанёс очередной удар, Су Синь вскрикнул, будто от боли, лицо его исказилось, тело качнулось в седле, как будто он потерял равновесие, как будто ранили.
Он зашатался, будто готов упасть с коня…
Цяо Цы, видя, как противник якобы теряет равновесие, немедленно отступил — сдержал удар.
Он был воспитан не добивать слабого, не пользоваться моментом, когда враг теряет контроль.
Но — не успел моргнуть, как из-под седла Су Синя вырвалась короткая сабля, до сих пор им скрытая, неиспользованная. И прежде чем Цяо Цы успел полностью отстраниться, клинок свистнул в воздухе, разрезая пространство наискось.
Он успел уклониться, но не полностью.
Боль.
