Положение, по сравнению с тем, что было в «оригинале», явно улучшилось. Тем не менее чем жарче становилось, тем стремительнее ухудшалась ситуация. Даже те посевы, что чудом удалось заложить, стали погибать. Поливов катастрофически не хватало. Люди сутками носили воду и ухаживали за землёй с утра до ночи, но всё это было напрасно, из-за того, что палящее солнце выжигало всё.
В районе столицы положение ещё оставалось терпимым, но южнее уже началась настоящая катастрофа. Пересохшая земля растрескалась, поля стояли голыми, и даже сорная трава не росла.
— Государь, в Тучжоу положение критическое. Необходимо срочно принять меры! Прошу Ваше Величество открыть резервные амбары и раздать зерно пострадавшим! — с серьёзным видом выступил вперёд министр общественных работ Ли, низко поклонившись.
Император ещё не успел ответить, как глава совета министров нахмурился и резко парировал:
— Ни в коем случае! Запасы из амбаров прибрежных земель предназначены для нужд военных кампаний. Как можно расходовать их из-за какой-то неурожайной весны? А если вдруг варвары из-за стены нападут, чем мы будем кормить армию?
— И всё же, — возразил чиновник Ли с пылающим лицом, — что, жизни целого округа менее ценны, чем выдуманная война? В Тучжоу уже не хватает зерна даже на казённых складах, в отдельных уездах уже замечены случаи людоедства!
— Всего-то несколько смертей, зачем такая паника, — холодно усмехнулся министр. — Засуха скоро закончится. Нет смысла ради этого трогать военные резервы.
С этими словами он взглянул на Императора, сложив руки в почтительном поклоне:
— Как полагает Ваше Величество?
Сыма Цзяо всегда следовал его советам и почти никогда не перечил. Все при дворе уже привыкли. Увидев, как уверенно держится министр, Ли и несколько других сановников, неравнодушных к судьбе народа, почувствовали, как в груди нарастает отчаяние. Ли склонился и тихо произнёс:
— Ваше Величество…
Император молчал, лицо его было мрачным. Через несколько затянувшихся мгновений он наконец проронил:
— Открыть зернохранилища. Перевезти людей из пострадавших регионов в безопасные районы. После окончания бедствия вернуть по домам.
Никто не ожидал такого решения. Ли воспрянул духом и тут же опустился на колени:
— Да здравствует мудрость Императора!
Выражение лица министра застыло. Он шагнул вперёд:
— Ваше Величество, прошу пересмотреть… запасы в прибрежных амбарах…
— Министр Ду, — Сыма Цзяо перебил его. Его лицо было лишено всякого выражения, а голос прозвучал холодно, как зимний ветер. — Я сказал: открыть склады.
Лицо министра дёрнулось и, он, скривившись, вернулся на место и замолчал.
Сыма Цзяо повернулся к наставнику Дуаню. С тех пор как в прошлом году тот потерял младшего сына, он стал заметно тише и почти не вмешивался ни во что.
— Отныне, — сказал Император, — вопросами помощи пострадавшим займётся наставник Дуань.
У знатных родов было множество ветвей, распылённых по многим провинциям и уездам. А потому, если нужно было быстро стабилизировать ситуацию на местах, ничто не подходило лучше, чем воздействие через такие укоренившиеся в местной почве семейства. Намерение Сыма Цзяо было предельно ясным: поручить наставнику Дуаню взять на себя руководство по борьбе с последствиями засухи, а заодно тонко намекнуть другим влиятельным семьям, что пришло время им самим раскрыть амбары и помочь народу.
Наставник Дуань медленно поднял глаза. Он на мгновение посмотрел на Императора и, не задавая лишних вопросов, кивнул:
— Слушаюсь.
Он, как и глава совета министров, был удивлён резкой переменой в поведении правителя.
Ведь во время недавнего наводнения всем распоряжался старший советник Гао, и большинство сановников были уверены, что назначение Шэнь Ши на должность водного надзирателя четвёртого ранга — это лишь результат решения советника, а не личная воля Императора. Никто и не предполагал, что тогда сам Сыма Цзяо отдал этот приказ, а потому теперь, увидев, как он лично распоряжается в вопросах чрезвычайной важности, все министры не могли не задуматься. Что же стало причиной такой неожиданной перемены?
Многие стали гадать. Неужели государь и впрямь обеспокоен бедствием? Или же… Просто устал от главенства министра Ду?
Император в присутствии всего двора впервые открыто ослушался его. Это заставляло даже самых осторожных задуматься. Быть может, всё не так просто?
Даже сам министр Ду, покидая дворец, был охвачен именно такими мыслями.
Вернувшись к себе, он немедленно призвал ближайших приближённых и советников, чтобы обсудить случившееся.
— Старею, — произнёс министр Ду с непривычно мрачным выражением лица. В голосе его звучала досада, но и некая печаль. — Видно, терпеть меня больше не может.
