Она узнала этот голос. Когда‑то юноша, протягивая ей красную ленту, смущённо произнёс: «Госпожа Чу…», и с тех пор она помнила его тембр.
Теперь она поняла, где находится.
Байдигу. Семьдесят тысяч воинов, и все пали.
Она бросилась вперёд, расталкивая людей, крича:
— Вэй Цзюнь! Вэй Цзюнь!
Но он не слышал. Десятки стрел пронзили его грудь. Он всё ещё держал копьё, обернулся с трудом. В отблеске пламени его лицо, испачканное кровью, дрогнуло от боли, и он, заикаясь, позвал её:
— Чу… госпожа Чу…
Она рванулась к нему, но, когда добралась, огонь угас, над долиной поднялся белый туман. Вокруг лежали тела.
Юный воин, в изорванных доспехах, с окровавленным копьём, хрипло звал:
— Отец… старший брат… где вы?..
Чу Юй не посмела пошевелиться. Она медленно повернула голову и увидела Вэй Юня.
На его голове была повязана красная лента — знак юных воинов, ещё не достигших совершеннолетия. Лицо в крови, в глазах — ужас и растерянность. Он переворачивал тела, зовя по именам:
— Третий брат… Пятый… Шестой… Четвёртый… Второй… Отец…
Наконец он нашёл Вэй Цзюня. Перевернув тело брата, он не выдержал. Слёзы хлынули потоком. Он обнял его и закричал:
— Старший брат!
Его вопль разнёсся по всей долине:
— Невестка ждёт тебя! Ты обещал вернуться! Проснись, брат! Пусть я умру вместо тебя, только не оставляйте маленького седьмого одного!
— Брат… отец… — звал он снова и снова, пока крик не превратился в рыдание, от которого дрожала земля.
Вокруг были лишь мёртвые. Никто не ответил.
И этот юный, как птица, мальчик постепенно погружался в отчаяние, гнев, ненависть и страх.
Чу Юй стояла, глядя на море крови и горы тел, на рождение нового бога войны.
В облике Вэй Юня уже проступали черты того, кем он станет, Чжэньбэй-ваном, живым Ямой, седьмым сыном Вэй.
Тогда, четырнадцатилетним, он потерял всех мужчин рода; в пятнадцать, подписав смертный обет, ушёл на границу и спас страну из пламени. С тех пор он был один, опора государства.
Теперь Чу Юй не чувствовала прежнего благоговения и страха. Глядя на этого мальчика, она ощущала лишь безмерную жалость. Не должно было быть так. Маленький Вэй, не должен был пройти через это.
Она шагнула к нему, хотела позвать, и в тот миг сон оборвался.
Солнечный свет коснулся её лица. Она резко вдохнула. Вошла Вань Юэ с умывальной чашей и улыбнулась:
— Сегодня госпожа встала поздно.
Вань Юэ и Чан Юэ, привязавшись к дому Вэй, уже называли её молодой госпожой.
Чу Юй ещё не пришла в себя. Вань Юэ помахала перед её глазами рукой:
— Госпожа, вам дурной сон приснился?
Постепенно взгляд Чу Юй прояснился. Голос её был хриплым:
— Какое сегодня число?
— Вы, видно, крепко спали, — засмеялась Вань Юэ. — Ещё вчера вы велели приготовить цветочные пирожки и хризантемовое вино на Чунъян…
Не дослушав, Чу Юй вскочила, надела обувь и, не переодеваясь, бросилась к заднему двору, где держали почтовых голубей.
От резкого движения у неё закружилась голова. Она споткнулась и налетела на Чан Юэ, входившую с подносом. Обе рухнули на пол.
— Ай! — вскрикнула Чан Юэ, собираясь выругаться, но, увидев, как Вань Юэ спешит поднять госпожу, растерялась. — Госпожа, что случилось?
— Где Вэй Цю? — спросила Чу Юй, уже почти крича. — Позовите Вэй Цю немедленно!
Вань Юэ, почувствовав неладное, поспешила исполнить приказ.
Когда Вэй Цю прибежал, Чу Юй уже умылась и немного успокоилась.
— Есть ли вести с границы? — спросила она.
Вэй Цю замер, потом покачал головой:
— Пока нет, госпожа.
— Как только появятся, — твёрдо сказала Чу Юй, — немедленно сообщи мне. Сделай всё, чтобы перехватить письмо первым. Никому больше не говорить. Понял?
Вэй Цю не понимал причины, но, вспомнив тайные указания Вэй Цзюня, кивнул.
Весь день Чу Юй не могла ни есть, ни пить. Она сидела у голубятни в ожидании.
Лишь к ночи прилетел голубь. Не дожидаясь, пока тот опустится, она схватила его на лету и сорвала записку.
На бумаге были торопливые, неровные строки Вэй Юня, запачканные кровью:
Девятый месяц, восьмой день. Отец и братья окружены в Байдигу. Я иду на выручку. Готовьтесь к худшему.
Девятый месяц, восьмой день. Байдигу.
В голове у Чу Юй загудело, бумага чуть не разорвалась в её пальцах. Он всё‑таки пошёл. Почему? Почему снова пошёл?! Ведь обещал ей не идти!
С удовольствием провела время за чтением. Двадцать глав, как горячие пирожки проглотила. Очень понравилось. История про перерождение может и не нова, но вот такие сюжеты мне нравятся. Жаль, что Ггж не смогла изменить судьбу супруга. Предполагаю, что младший действительно, останется последним из рода. Благодарю за перевод. И жду продолжение!
“Вэй Цю не понимала… вспомнив указания кивнул”
Так это он или она? В одной из прошлых глав тоже к этому имени дальше шли слова в ж.р., в других местах в м.р. А тут в одном предложении и так, и так. Но в свете того, что упоминалось про состав слуг, это всё же юноша.
Поправили одно слово — «понимала».
Какой страшный сон 😢
Я почему то думала что все по накатанной в новелле пойдет и перерожденка изменит судьбу своего мужа, свекра и деверей.