Цзя Сы стоял, не шелохнувшись, и долго не отвечал.
Сяо Цяо обернулась и велела Чуньнян отвести госпожу Ся и помочь ей переодеться и умыться. Когда возле неё остался только один Цзя Сы, она спокойно спросила: — Почему вы не исполняете мой приказ, генерал Цзя?
Цзя Сы поспешно поклонился: — Прошу не гневаться, госпожа. Я не осмелился ослушаться. Но господин хоу повелел мне хранить вас как зеницу ока. Если я оставлю вас ради погони за одной цянской девушкой, и вдруг с вами что-то случится — за такую вину и смерть будет недостаточным искуплением. К тому же…
Он замялся.
— Она одна, прибыла с Янцю сюда — всего-то чуть больше ста ли, но всё же вызывает подозрение. Все её слова — лишь её же пересказ. А если это ловушка? Если я уйду, а это поставит вас под угрозу?..
Сяо Цяо слегка улыбнулась и кивнула: — Осторожность генерала вполне обоснована. Однако скажите мне, заметили ли вы ноги госпожи Ся? Несколько дней назад, когда она уходила, на ней была обувь. А когда вернулась — волосы спутаны, лицо в грязи, одежда порвана. На одной ноге вообще не было сандалии, а стопа вся в ссадинах и кровавых волдырях. У большого пальца ноготь и вовсе содран. Очевидно, путь был непрост.
Она ненадолго замолчала и добавила: — Я также наблюдала за её лицом. В её тревоге нет притворства, а взгляд — прямой, без следа страха или неискренности. Всё говорит за то, что она говорит правду. Потому я скорее поверю ей, чем нет.
Цзя Сы ахнул: — Вот как! Простите, госпожа, ваша проницательность — не сравнить с моей. Я и не заметил всего этого. Если эта цянская девушка действительно сумела вырваться и вернулась, чтобы предупредить, а тот юноша — всего лишь внук какого-то местного вождя, то его жизнь, конечно, не может сравниться с вашей. Позвольте, я пошлю людей в погоню — чтобы его спасти?
Сяо Цяо покачала головой: — Его ценность куда выше, чем вы себе представляете. Мне не удобно говорить больше. Неважно, правду ли говорит цянская девушка или нет — вы должны отправиться сами. Лично. Если всё подтвердится — любой ценой верните его назад!
Последние слова она произнесла чётко, твёрдо, как удары по камню: — Любой. Ценой. Верните его. Назад.
Цзя Сы остолбенел.
Сяо Цяо смягчила голос, но взгляд остался таким же решительным: — Вы, быть может, не знаете всей подоплёки. Дело это слишком важное. Я хотела было послать гонца к господину хоу, чтобы он сам принял решение. Но, думаю, Дяо Мо уже понял, что госпожа Ся сбежала, и наверняка ускорит отъезд. Пока передадим письмо и дождёмся ответа — всё будет кончено.
— Я слышала, генерал, что вы прежде служили в Тигрином полке и прославились не только храбростью, но и искусством преследования. Потому и прошу: ступайте сами. Верните юношу. Пусть судьба будет благосклонна, и вы сумеете спасти его.
— Когда господин хоу узнает об этом, он непременно запомнит вам эту заслугу.
Такая прекрасная госпожа, возложившая на него столь глубокое доверие… Когда Цзя Сы встретился взглядом с Сяо Цяо, сердце его забилось сильнее, кровь закипела. — Госпожа, не тревожьтесь! Жизнью своей отвечу за исполнение! Возьму с собой сотню воинов, оставлю четыреста на охрану — все указания передам своему заместителю. Прошу вас не покидать двор без нужды. Ждите от меня вестей!
Сяо Цяо мягко улыбнулась: — Ступайте, генерал Цзя. Я буду ждать добрых новостей.
Цзя Сы, охваченный пылающим рвением, немедленно принял приказ. Выйдя, позвал заместителя, подробно передал ему распоряжения по охране, после чего уведомил гарнизоны четырёх городских застав — и, взяв с собой цянскую девушку Ся Гу, немедленно выступил в сторону Шанцзюня по следу.
Два дня назад, ранним утром, как только обнаружили побег Ся Гу, Дяо Мо немедленно отправил людей по её следу. Но поиски ни к чему не привели, и он решился свернуть на боковые тропы, чтобы как можно быстрее доставить Юаня в Шанцзюнь.
Прошлой ночью отряд двигался почти до полуночи, наугад остановившись в безымянном месте лишь на короткий привал. Немного вздремнув, снова двинулись в путь — и шли без остановки до самого вечера. Люди были изнурены, кони выбились из сил.
Но для Дяо Мо, с его привычной стойкостью, такие тяготы — не более чем пыль на дороге. Однако не все в отряде обладали тем же терпением.
Шедший рядом с ним генерал Чэнь Жуй, подчинённый Фэн Чжао и один из «Разящих варваров», не выдержал и начал громко ворчать, сопровождая свои слова бранью.
Дяо Мо знал, с кем имеет дело. Чэнь Жуй — сын некогда грозного наместника Бинчжоу Чэнь Сяна, за свою женственную и изысканную наружность получивший прозвище «Нефритовый демон».
Прошлой осенью, когда Чэнь Сян потерял Бинчжоу, пошли слухи, что он бежал на юг, к Цао Цзиню в Хэдуне. Весной, собрав войско, попытался вернуть утерянное, но был остановлен Вэй Шао у Шанданя.
В том походе Чэнь Сян потерпел окончательное поражение, надежда на возвращение была потеряна. Вскоре после этого он умер от скорби и болезни.
Чэнь Жуй, с жалкой остаточной дружиной — меньше тысячи человек — отправился на запад, искать прибежище у военачальника Лянчжоу Фэн Чжао.
Лянчжоу граничил с Бинчжоу, и прежде между Фэн Чжао и Чэнь Сяном нередко вспыхивали конфликты. Но теперь, когда Чэнь Жуй явился просить приюта, заявив, что у него с Вэй Шао — вражда не на жизнь, а на смерть, Фэн Чжао принял его. Правда, пожаловал всего лишь пустой титул — «Разящий варваров», без реального веса.
Чэнь Жуй, раздавленный неудачами, униженный поражением от рук Вэй Шао, тяготился своим положением. Горечь внутри разрасталась, характер становился всё более мрачным и вздорным.
Последние дни, когда Дяо Мо гнал отряд в изнуряющем темпе, Чэнь Жуй скрежетал зубами. Сейчас, с пустым желудком, вспоминая разгульные деньки юности, когда он был любимцем судьбы в Бинчжоу, его злость достигла предела.
Он резко осадил коня, повернулся и зло крикнул Дяо Мо: — Почему ты так трясёшься над этим ягнёнком? Говорю тебе, лучше бы сразу перерезать ему глотку, башку — на пику, и отправить старику. Под именем Вэй Шао — пригрозить. Уверяю тебя, старик сам прибежит с войском! Зачем, спрашивается, мы так убиваемся в дороге?
Дяо Мо взглянул на него холодно: — Генерал, вы заговорили не о том. Думаешь, старый цянский вождь и впрямь клюнет на такую дешёвую удочку? И потом… — он чуть прищурился. — Когда Фэн Чжао звал меня в союз, он пообещал: все решения будут за мной. Только потому я и согласился на совместные действия. Или вы, генерал, теперь стоите выше самого Фэн Чжао?
Слова Дяо Мо задели Чэнь Жуя так, что тот едва не поперхнулся от злости. Белое, почти жемчужное лицо залилось краской. Но, как говорится, под крышей чужого дома не до гордости — приходилось глотать обиду. Хоть и скрипел зубами, ничего возразить не смог и вынужденно проглотил оскорбление.
Прошли ещё с добрый десяток ли, пока, наконец, в стороне от дороги, на краю заброшенного поля, не показался покосившийся земляной храм. Чэнь Жуй тут же заявил, что на сегодня с них довольно — здесь и остановятся.
Дяо Мо собирался двигаться дальше. Но, увидев, как Чэнь Жуй уже спешился и зашёл внутрь, на миг замер в нерешительности. Подумав, он хмуро взвесил ситуацию: даже если Ся Гу и правда вернулась с вестью, далеко не факт, что супруга Вэй Шао сразу же отправит погоню. А даже если и отправит, вряд ли их догонят: за два дня они уже сильно оторвались от Цзиньяна, да ещё и шли потайными тропами.
Всё это, в конце концов, лишь одна ночь отдыха. Но если настаивать на продолжении пути, этот Чэнь Жуй, со своим склочным нравом, может устроить переполох. Он и в Бинчжоу славился как человек, с которым лучше не спорить. А сейчас у него ещё и пара верных людей при себе — мало ли чего выкинет.
После раздумий Дяо Мо сдержал раздражение, махнул рукой и приказал людям спешиться. Отряд устроился на ночлег у заброшенной обители.
