Чжан Пу склонился ближе и заговорил вполголоса:
— Не стану скрывать: когда Лю Янь в своё время жил в Восточном уезде, я имел честь быть с ним в некотором знакомстве. И вот буквально несколько дней назад он прислал ко мне человека с письмом — с поручением передать его господину лично.
Сказав это, он достал из рукава свиток из жёлтой шёлковой ткани и с почтением поднёс его обеими руками.
Цяо Юэ в изумлении поспешно взял письмо, развернул и жадно пробежал глазами.
Волнение переполнило его. Руки, державшие свиток, даже начали слегка дрожать.
Чжан Пу между тем спокойно продолжал:
— Синь Сюнь запятнан дурной славой, самозванец, узурпировавший трон. Его власть нелегитимна, и рано или поздно Поднебесная восстанет против него. А вот Лю Янь — напротив, имеет на своей стороне и Небо, и Землю, и Человека. В его штабе — прославленные сановники, такие как Ван Ба, Дун Чэн, Доу У и Дэн Сюнь — все уважаемые, заслуженные мужи. А в военном отношении — к нему примкнули наместники и правители со всех концов страны. Даже Юань Чжэ теперь признал его императором, армии у него сильны, конница многочисленна.
Сражение на Хуанхэ станет водоразделом судьбы всей страны. В будущем девять провинций распадутся на две державы: Синь Сюнь и Лэ Чжэнгун в захваченной столице, а Лю Янь — во главе Поднебесной как законный правопреемник империи Хань.
А господин, по той причине, что породнился с Вэй Шао, уже окончательно перешёл дорогу Синь Сюню — пути назад нет. Но Лю Янь помнит оказанное ему спасение, и в этой самой шёлковой грамоте — его личная рукопись: он предлагает господину высокий пост, богатые титулы, — и место рядом с собой всё ещё свободно.
Я говорил, что это — шанс. Господин всё ещё думает, что я ошибаюсь?
Глаза Цяо Юэ постепенно засветились странным, но всё более уверенным блеском. Он заложил руки за спину и, охваченный волнением, несколько раз прошёлся по комнате.
Но вдруг что-то вспомнил, резко остановился и с сомнением произнёс:
— Только вот… а как быть с моим младшим братом?..
— Господин разве забыл, что я говорил ранее? — спокойно напомнил Чжан Пу. — Вэй Шао — зять военного наместника. А военный наместник, как вы сами заметили, давно уже тайно вытесняет вас из власти. Боюсь, он с самого начала и помышлял занять ваше место. Разве можно надеяться, что он и впредь будет искренне трудиться заодно с вами?
Лицо Цяо Юэ потемнело. Он надолго задумался, прежде чем наконец сказал:
— Но ты же знаешь, сейчас многое изменилось. Даже если я решусь, без его согласия… воины рода и личные отряды могут не последовать за мной.
— Тогда, — заговорил Чжан Пу с расстановкой, — я осмелюсь предложить один план.
Пусть господин первым делом выгонит Би Чжи. Это решение — в полной мере за вами. Даже если военный наместник будет недоволен, перечить он не сможет.
А после того как Би Чжи будет изгнан, можно будет выбрать верных людей и, когда военный наместник окажется не на чеку, взять его под стражу. Для внешнего вида — объявить, что он серьёзно болен и более не способен управлять делами.
Так вы отнимете у него военное командование, и армия вновь вернётся под вашу руку. А уж тогда, будет буря или будет штиль — решать будете только вы, господин!
Цяо Юэ замялся. Колебание ясно отразилось у него на лице.
— Господин! — горячо воскликнул Чжан Пу. — Милосердный не держит войска, нерешительный не становится настоящим мужем! Разве вы до сих пор не извлекли урока из прежней мягкости, которая и привела к тому, что ваша власть пошатнулась?
Вэй Шао обречён на поражение! Как только Синь Сюнь разгромит его, следующей мишенью станет Яньчжоу. Если вы снова будете медлить — упустите единственный шанс заручиться поддержкой Лю Яня. А тогда всё, что строилось веками, всё наследие Яньчжоу может быть уничтожено в одночасье!
Тем более, вы ведь не собираетесь лишать военного наместника жизни — всего лишь изолировать его. Почему же господин всё ещё колеблется?
Цяо Юэ вздрогнул. Сжав зубы, он наконец принял решение. Кивнул:
— Будет по-твоему!
Чжан Пу с ликованием припал к земле:
— Господин прозорлив и решителен! Лю Янь — человек великого ума и таланта, он соберёт сердца всей Поднебесной. Он непременно станет тем, кто возродит Дом Хань. А вы, как его первый сторонник — получите и славу, и богатство, стоит лишь протянуть руку!
…
Первый день третьего месяца. Молодая луна, тонкая, как изогнутая сабля, повисла в небе.
На бескрайних просторах пастбищ Муе ещё не ушёл пронизывающий весенний холод. Тяжёлый снег, пролежавший долгую зиму, так и не растаял до конца.
Но в трещинах между камнями и расщелинах скал уже начала робко пробиваться свежая зелень мха…
Ветер день и ночь скользил по равнинам Муе, пел и стонал, но в его голосе уже не чувствовалось прежнего леденящего холода. Если закрыть глаза — можно было уловить тонкий аромат приближающейся весны, напоённой теплом и жизнью.
Весна в Муе в этом году запоздала — но всё же, наконец, пришла.
Спустя несколько дней после того, как Лэ Чжэнгун отвёл свои войска, Синь Сюнь, державшийся в затяжном противостоянии с Вэй Шао уже много месяцев, больше не мог сдерживаться. На этом тусклом рассвете он разделил армию на три части и, словно лавина, хлынул по старому руслу Хуанхэ в направлении вражеских укреплений — начав полномасштабное наступление.
Войска Вэй Шао были давно готовы. Все были облачены в доспехи, держали оружие наготове, стояли в строю с холодной решимостью.
Протяжный, глухой гудок боевого рога прокатился по полю, отдаваясь в сердцах как предчувствие беды.
Так началась великая битва — битва, в которой реки должны были потечь кровью.
Сражение длилось с перерывами три дня.
Более тысячи лет назад, на этом же самом месте — в Муе — уже происходила другая битва, столь же потрясающая, что небо и земля замирали, а солнце и луна теряли свой свет.
После той войны один человек вошёл в историю как Великий Святой Император и заложил блестящую династию, продержавшуюся восемь столетий.
А другой был навеки стёрт из памяти — со страниц летописей он исчез, покрыв себя позором.
