Разве это одно и то же?!
Она смотрела на него так, будто у неё треснул весь мир. В глазах — отчаяние и полное крушение моральных опор.
А он… влюблялся в неё ещё сильнее.
— Ты же собирался уезжать, — прошептала она. — Ну так давай. Уезжай уже.
Сейчас ещё и выгоняет его?
Он посмотрел на неё, глаза его светились.
— Не поеду. Не хочу уезжать. Хочу остаться здесь. И умереть в этом раю.
Уши у неё стали ярко-красными. Она попыталась дотянуться до спины и ощупать, не осталось ли следов от дерева:
— Не подходи. Ты весь в поту. От тебя пахнет… ужасно.
Даже когда ругалась, Мэн Тин звучала, как цветок на ветру.
— Это и называется мужская харизма, — не удержался от смеха Цзян Жэнь. — Понимаешь, нет?
Лёгкий запах пота — след летнего дня, прожитого в спешке. Он ведь весь день крутился на стройке, а потом без переодевания сразу рванул в город Б. На нём не было резкого запаха. Даже если она сейчас и воротит нос, он всё равно не уйдёт.
Он бы с радостью повторил поцелуй, но было видно, что для неё это слишком. Её щёки пылали, как маковые лепестки.
Он продолжал держать её за руку и водил по кругу вокруг стадиона. Надо было и себя остудить. Ему нужно было слегка остыть, хоть чуть-чуть.
Иногда он сам не понимал, почему между ними всё чувствуется так по-разному. Для него это было восторгом, удовольствие на уровне каждой клетки. А она… она была как маленькая, испуганная зверушка и чуть не заплакала.
Когда Мэн Тин сняла с волос зацепившийся лист, взгляд её тут же упал на дерево, у которого всё случилось. Внутри всё вскипело: взять бы этот лист и бросить ему в лицо.
Сдерживая стыд, она украдкой пыталась разглядеть, как там её спина. Ей хотелось бы и грудь потереть, ведь она тоже болела. Вместо этого она старалась сохранить спокойствие и с прямой спиной шагала рядом с ним круг за кругом.
Темнота скрывала его прихрамывание. Он выпрямился. Высокий, с чёткими чертами лица, он казался ещё мужественнее в свете фонарей.
Рано или поздно нужно было проводить её в общежитие.
Он стоял и смотрел ей вслед, а потом мягко потрепал по голове. И только когда она махнула ему на прощание, с его лица ушла улыбка.
Цзян Жэнь не собирался бросать стройку. Просто сегодняшний ужин, а именно вонтоны за шесть юаней, оставил осадок в душе. Мужская гордость сжалась до предела.
Он вышел на улицы Б, этого пышного мегаполиса, в котором когда-то вырос. Ему сейчас же хотелось выкурить сигарету до дрожи, до злости, но он давно бросил.
До окончания стройки минимум полтора года. Четыреста с лишним дней.
Он не был дураком и видел, как в пельменной на него смотрела одна из девушек. Сначала с удивлением, потом с насмешкой и отвращением.
Этот взгляд говорил о многом. Вот тот самый, кого выбрала университетская красавица? Серьёзно?
Он не выдержал и со злости пнул стоящий у обочины фонарь.
Когда Мэн Тин вернулась в комнату, обе соседки смотрели на неё с недоумением.
Больше всех не могла прийти в себя Сунь Хуаньхуань. Даже после пищевого отравления она не была в таком потрясении, но сегодняшний эпизод в медпункте, когда Цзян Жэнь вбежал и при всех обнял Мэн Тин, выбил её из колеи.
— Тин-Тин… Этот парень… Сегодня днём… Он и правда твой парень? — прошептала она.
Мэн Тин только что умылась и переоделась. Она кивнула и заодно взглянула в зеркало. Спина действительно покраснела, но, к счастью, обошлось без ссадин.
Сунь Хуаньхуань не хотела верить, но губы у Мэн Тин были ярко-красными и немного припухшими. Ну не могла же она сама себя укусить? Она удручённо плюхнулась на кровать и натянула на себя одеяло.
Ми Лэй, не видевшая Цзян Жэня, сохранила больше спокойствия:
— Он из какого университета? Почему раньше не приезжал к тебе?
— Он в городе Х работает. Очень занят.
— А сколько ему лет?
— Девятнадцать, — тихо ответила Мэн Тин.
На несколько секунд в комнате повисла тишина.
Девятнадцать. Работает. Значит, не учится.
Сунь Хуаньхуань, не высовываясь из-под одеяла, вспомнила того самого юношу, которого увидела днём.
Пыльного, потного, в строительной форме.
