Он, казалось, был щедрым для других, но по отношению к себе был поразительно скуп. Однако стоило ему устроить ужин или пригласить гостей, и начиналось представление: угощение с таким размахом, будто он был героем мелодрамы, прямо богач с экрана, способный закатить пир на весь город.
Мэн Тин невольно сжала губы. Купив овощей и мяса, она пришла на кухню к Цзян Жэню и с первого взгляда поняла, что Гао И вовсе не преувеличивал.
Пара пучков сухой лапши, ни одного яйца — вот и всё, что скрывалось в кладовке.
Она прибралась, нарезала ингредиенты и принялась готовить. С шести тридцати до семи тридцати Мэн Тин хлопотала у плиты, но он так и не появился.
Раз он не вернулся даже ради неё, значит, случилось действительно что-то важное. Не тронув его вещей, Мэн Тин просто закончила готовку и аккуратно накрыла кастрюлю. Пусть останется тёплой, вдруг он придёт с холода и сразу поест.
В голове всплыла картина: тот самый первый день, когда она увидела его в школе. Серебристые волосы, серьга с чёрным камнем, сверкающий спорткар, рокочущий мотоцикл… он будто сошёл с глянцевой обложки.
С головы до ног — брендовая одежда. Ночной заезд в портовый город обходился ему в сумму, равную месячной стипендии нескольких студентов.
И всё же, когда она вспомнила, как теперь о нём судачат её однокурсники, ей стало горько.
Если бы Цзян Жэнь остался прежним, возможно, никто и не посмел бы произнести о нём и дурного слова. Внутри он всё так же оставался дерзким и упрямым. Именно потому, что считал себя недостойным её, он отчаянно старался и становился сосредоточенным, надёжным, взрослым.
Окна по соседству гасли одно за другим. В городе Х ночь опускалась быстрее, чем в ярком и шумном городе Б.
Небольшой прибрежный город с наступлением темноты замирал в тишине.
Только ближе к одиннадцати дверь наконец приоткрылась. В квартире горел тусклый свет лампы. Цзян Жэнь остановился, увидев этот тихий островок тепла.
Он только что вернулся из больницы. Один из старших рабочих пострадал на стройке. Они работали в связке: один подавал кирпичи сверху, другой ловил снизу. Так было быстрее. Однако под конец года случилось непоправимое: кирпич соскользнул и ударил по голове. Кровь хлынула мгновенно. Это было страшное зрелище.
По документам отвечали подрядчики, но формально за объектом числился он, Цзян Жэнь. Любая оплошность могла остановить весь проект. А тут ещё и поставщик стройматериалов внезапно решил поднять цены вопреки всем договорённостям. Удар был не только по бюджету, но и по репутации. Их слово оказалось пустым, а у него, молодого, ещё не крепко стоящего на ногах застройщика, просто не было рычагов, чтобы сопротивляться.
Он убеждал, уговаривал и просил мягко, но настойчиво. К сожалению, всё было тщетно.
Две ночи без сна. Два фронта, каждый — с угрозой краха.
Он ненадолго вышел к морю, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями. Потом Цзян Жэнь снова взялся за дела.
Когда он вошёл в гостиную, то увидел, что Мэн Тин спала, свернувшись клубочком на диване. Её нежное и светлое лицо казалось почти невесомым в полумраке.
Из кухни тянуло ароматом. Он приоткрыл крышку кастрюли. Еда остыла, но пахла всё так же уютно. Он не смог бы объяснить, что именно почувствовал в тот момент.
Он никогда не рассказывал ей, через что проходил, так как боялся, что если она узнает, то отвернётся и посчитает его неудачником.
Он помнил, как Сунь И говорил, что о ней в университете ходят легенды. Самая красивая, самая добрая. А на фоне всего этого, кто он? Для них — никто.
Он просто хотел быть рядом как можно скорее.
Его часто мучили сны о том, как она уходит. Рядом с ней — другой. Высокий, стройный, талантливый. Такой, как Вэнь Жуй. А он, хромая, спешит за ней, но не может догнать, как ни старается.
Просыпаясь, он прятал отчаяние под маской равнодушия и твердил себе, что она не обращает внимания на это.
Он не боялся всё потерять. Не боялся упасть. Он боролся так яростно лишь потому, что, как бы ни старался, чувствовал, что между ними — пропасть.
Он знал, что если бы исчез и не стал бы мешать, она бы не остановилась. У неё был бы путь, причём красивый, блестящий и правильный. Такая девушка с дипломом, с умом, с внешностью… кому бы она не понравилась? Кто бы не захотел быть рядом?
А когда она становилась ласковой и доброй с ним, он сам начинал сомневаться, заслужил ли.
Но она…
Она была слишком хороша.
Сказала: «Я подожду», и действительно ждала. Не торопила. Не обижалась. Просто ждала с такой тихой, покорной нежностью, что от этого хотелось… плакать.
