В 2001 году в США вышел фильм «Блондинка в законе». Позже появились вторая и третья части.
Летом третьего курса преподаватель на лекции по гражданскому процессу включил первый фильм, и Мэн Тин смотрела его с неподдельным восторгом.
В тот же вечер она увлекла Цзян Жэня посмотреть продолжение. Он отложил дела и сел рядом, глядя с ней в экран.
Полуденный свет мягко разливался по комнате.
Она лежала у него на коленях, глаза её сияли:
— Посмотри на неё! Весёлая, красивая… и сильная. Правда ведь?
Он мельком бросил взгляд на экран, где блестела белокурая героиня, затем перевёл взгляд на свою жену, уютно устроившуюся на его ногах и с улыбкой кивнул:
— Угу.
— Я тоже хочу хорошо учиться, чтобы потом помогать тем, кому тяжело, — с жаром произнесла она.
Он взял её за подбородок и приподнял лицо:
— А тебе какое дело до чужих бед?
Он знал, что у неё великая мечта, но для него самое важное — чтобы хорошо было им двоим. Разве этого недостаточно?
Она чуть растерялась. Иногда его будничные слова, если вдуматься, звучали пугающе просто. Её Цзян Жэнь — тот, кто любит по-настоящему, но не умеет жалеть.
На смену прежней растерянности всё явственнее приходила жгучая, неукротимая тяга к обладанию.
Сначала Мэн Тин было трудно привыкнуть к этой его черте: напористой, упрямой, как весенний ветер. Но теперь… теперь она уже умела его направлять, помогать принимать этот мир по-своему, без натиска.
Она не читала нотаций. В его дерзком, свободолюбивом мире морализаторство ценилось меньше, чем мятая купюра.
Она объясняла просто, по-доброму и доступно:
— Чем прекраснее будет наш мир, тем легче и радостнее будет жить нашим детям. И внукам тоже.
В спокойных, будто немного отстранённых глазах Цзянь Жэня вспыхнули редкие искры.
Он едва улыбнулся и согласился:
— Угу.
Она не сдержалась и засмеялась сквозь нежность.
На третьем курсе у Мэн Тин в глазах всё ещё жила мечта. Она грезила о юридической практике и знала твёрдо, что есть профессии, где нет права на ошибку.
Это врачи и юристы, потому что они держат в руках судьбы других.
Однако когда лето вступило в силу, и утренние приступы тошноты стали всё чаще, к ней вдруг пришло тревожное предчувствие. Что-то не так.
Цзян Жэнь в тот день работал в офисе. Услышав от домработницы, что с женой неладно, он, не раздумывая, бросил всё и поспешил домой.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил он, присев рядом. — Пойдём к врачу, будь умницей.
Она кивнула и послушно подчинилась.
Врач, расплывшись в улыбке, сообщил:
— Поздравляю, господин и госпожа Цзян. У вашей супруги второй месяц беременности.
Мэн Тин будто застыла. Она расширила глаза, полные растерянных слёз, и невольно приложила ладонь к ещё плоскому животу.
Цзян Жэнь, напротив, хоть и выглядел удивлённым, но держался необычно спокойно.
Проводив врача, он щедро отблагодарил его, позвонил в университет и оформил ей академический отпуск.
Затем Цзян Жэнь отдал распоряжение проверить весь дом, чтобы всё соответствовало условиям для будущей матери.
Домработницы только цокали языками, мол, господин слишком спокоен. Радуется ли — непонятно.
Когда первоначальное оцепенение отступило, до Мэн Тин дошло, что учёбу придётся отложить. Мечты стать блондинкой в законе превращались в пеленки и колыбельные. Она вновь положила ладонь на живот, моргнула… и вдруг, сама того не ожидая, мягко улыбнулась. Нежная, ласковая радость окутала её, как шелковое облако.
У малыша будет заботливый отец, крепкая семья. Он точно станет самым счастливым ребёнком. А Цзян Жэнь, человек с лицом, в котором редко читались чувства… В ту же ночь он ошарашил Гао И.
— Что ты сказал? Ты просто… пожертвовал их?!
Огромную сумму, с длинным рядом нулей, он перевёл на помощь пострадавшим от оползня.
Гао И едва не вскрикнул, глядя на цифры. Ему было больно даже смотреть.
Мэн Тин, разумеется, об этом не знала.
Она тихо устроилась у него на груди, её ресницы дрожали.
— Почему ты не улыбаешься? — её нежные пальцы осторожно коснулись его губ. — Ты не рад?
