Госпожа Чжу не сомкнула глаз всю ночь. Сейчас она полулежала, опершись на подушки. Услыхав приближающиеся шаги Вэй Шао, медленно прикрыла глаза и тихо застонала.
Он подошёл к её ложу и увидел, как устало она выглядит — лицо побледневшее, губы сухие, глаза тусклые. И вспомнил, как по дороге сюда услышал от служанки, что матушка уже много ночей плохо спит, а днём и вовсе едва держится на ногах. Только теперь до конца понял, что вызов от неё был не капризом, и вся досада, которую он ещё минуту назад чувствовал из-за прерванного момента, мгновенно рассеялась.
Он быстро опустился рядом, с тревогой склонился к ней:
— Матушка, вы…
— Я в порядке, — перебила его госпожа Чжу, открыв глаза и с трудом приподнимаясь. — Старая хворь. Не умру, не бойся, сын мой.
Старшая служанка госпожи Чжу, тётушка Цзян, всё ещё не могла подняться с постели. Другая служанка уже заранее приготовила лекарство — ароматные пилюли из отборных трав, что она принимала ежедневно. Вэй Шао сам взял чашу с тёплой водой, бережно поднёс к губам матери, дождался, пока она проглотит лекарство, и лишь затем осторожно помог ей снова прилечь. Сам остался сидеть рядом, не отводя взгляда.
— Только немного заныло в груди, — тихо сказала госпожа Чжу, глядя в полутень. — А слуги переполошились, сразу тебя позвали. Сын мой, ты… не сердишься, что мать побеспокоила тебя?
— Как можно, матушка? — поспешно ответил Вэй Шао. — Ваше здоровье — превыше всего. И потом… ничего страшного ведь не случилось.
Госпожа Чжу слабо улыбнулась, в её взгляде мелькнуло облегчение:
— Я вчера всю ночь ждала тебя… Боялась — вдруг ты всё ещё затаил обиду на мои прежние слова… и уйдёшь, не попрощавшись…
Вэй Шао наклонился чуть ближе:
— Матушка, не думайте об этом. Эти дни я был просто занят — не только к вам, даже к бабушке редко захаживал. Ваше молоко и забота вырастили меня. Как я могу держать обиду на мать?
Глаза госпожи Чжу потеплели, и она с силой сжала его ладонь:
— Вот теперь я спокойна. Ты завтра уходишь с войском, а я знаю — Небо будет охранять тебя. В ту ночь, когда ты должен был родиться, я видела, как над коньком крыши извивался золотой дракон… Тогда я поняла — ты не будешь обычным человеком. Судьба у тебя — великая.
Вэй Шао уже сбился со счёта, сколько раз слышал от неё эту историю — о «золотом драконе», что будто бы появился в ночь его рождения. Явь это была, сон или игра света — давно уже не имело значения. Он просто терпеливо слушал, позволяя ей говорить. Лишь когда увидел, как сработало лекарство, и глаза её постепенно сомкнулись, он осторожно высвободил руку из её пальцев, накрыл её одеялом и тихо поднялся, собираясь выйти.
Но не успел сделать и шага, как госпожа Чжу вдруг резко распахнула глаза. Лицо её исказилось страхом, и она с силой вцепилась в его запястье.
— Девица Цяо — несёт беду! Несёт беду! Она принесёт в наш дом несчастье! — закричала она.
Худые пальцы, казалось, обрели чудовищную силу — стиснули его так, что костяшки побелели. Вэй Шао поспешно наклонился, заговаривая с ней тихо, успокаивающе. Только тогда она вновь закрыла глаза и, словно в забытьи, снова погрузилась в сон.
Он не отходил, пока не убедился: дыхание стало ровным, спокойным, лицо разгладилось. Убедившись, что она действительно уснула, Вэй Шао осторожно отнял руку, тихо встал и вышел в коридор.
У дверей он велел служанке следить особенно внимательно, затем покинул восточное крыло. Дойдя до развилки, остановился, бросил взгляд в сторону, где находились покои Сяо Цяо… сделал несколько шагов туда — но вдруг замер.
Медленно повернулся и, поколебавшись с мгновение, пошёл в сторону северного крыла.
Госпожа Сюй знала, что её внук поднимет войска на заре, а потому выйдет рано. Вчера она так и не дождалась его, лишь слегка прикрыла глаза на пару часов, и теперь уже была на ногах. И точно — вскоре он пришёл.
Все эти годы сцена проводов внука на войну повторялась вновь и вновь. Но сегодня всё было иначе.
На этот раз предстояла решающая схватка между двумя величайшими силами севера. Если её внук победит, то станет не просто полководцем — он по праву займёт место владыки севера. Это будет шаг, приближающий его к великой мечте, к настоящей власти.
Вэй Шао опустился на колени, прощаясь с бабушкой. Выпил до дна чашу крепкого вина, которое она сама наполнила ему — вино, что должно укрепить дух перед походом.
Госпожа Сюй лично проводила его до западного крыла. С лёгкой улыбкой сказала:
— Позволь теперь твоей жене помочь тебе надеть доспехи. А сам веди наших сынов Вэй — сильных, как львы, храбрых, как тигры — в бой! А бабушка… бабушка будет ждать, пока мой внук вернётся с победой.
Вэй Шао долго смотрел ей вслед — на тонкую, но упрямую фигуру, опирающуюся на трость. И лишь когда она скрылась из виду, он повернулся и вошёл в западные покои.
После того как Вэй Шао ушёл по зову госпожи Чжу, Сяо Цяо уже не смогла уснуть. Она знала — он обязательно вернётся, чтобы надеть боевые доспехи перед отбытием. Велела принести тёплой воды и пошла в купальню. Там Чуньнян помогла ей умыться и обмыть тело.
Чуньнян всегда думала, что госпожа уже давно стала женщиной своего мужа. Но, увидев на простынях алые следы, едва не выдала удивление вслух. Она долго колебалась, прежде чем, будто невзначай, осторожно спросить — правда ли это была первая ночь?
Сяо Цяо лишь молча отвела взгляд, не произнеся ни слова. Когда Чуньнян повторила свой вопрос, она лишь притворно надула губки и начала капризничать. Чуньнян поняла, что госпожа не хочет говорить на эту тему, и перестала настаивать.
После купания Сяо Цяо переоделась в свежую одежду, велела позвать служанку для причёски и села у зеркала, когда послышались шаги: Вэй Шао вернулся.
Доспех был тяжёл — надевать его одному трудно. Сяо Цяо и служанки вместе помогали ему облачиться: слой за слоем, ремень за ремнём, застёжка за застёжкой. Металл глухо звенел, шёлк шуршал под наплечниками, а кожа — хрустела под пальцами.
В этот час ворота дома Вэй уже были распахнуты настежь. По обеим сторонам — охранники с огненными факелами. Пылающие жезлы выстроились в два ряда, вытянувшись, как тело дракона, освещая улицу до самого горизонта белым светом.
Снаружи глухо раздавался ритмичный гул боевого рога, и сквозь ночь прокатывались могучие, как гром, крики личной гвардии:
— Победа в бою! Победа в бою!
Этот голос силы и решимости проникал в покои, отзываясь дрожью в воздухе и в самой груди.
Сяо Цяо застегнула последнюю застёжку на его плечевой броне — тяжёлой, закованной в клепаные стальные пластины, что когда-то уже видела кровь. Замок защёлкнулся с глухим звуком, и она отдёрнула руки, подняв взгляд.
Он и без доспехов был по-мужски красив, но в этот миг… В этой боевой броне, исписанной невидимыми следами прежних битв, с отливом засохшей крови на тёмном металле, он выглядел, как воплощение войны. От его фигуры веяло сталью, решимостью и опасностью — как от хищника перед прыжком.
Сяо Цяо на шаг отступила назад, склонила голову и твёрдо, сдерживая дрожь в голосе, произнесла:
— Муж мой, да будет тебе победа в бою.
На лице Вэй Шао вновь установилась привычная сдержанность — твёрдое спокойствие человека, привыкшего приказывать и не сомневаться. Он едва заметно кивнул. Показалось, он хотел что-то сказать — взгляд его задержался на ней чуть дольше, чем нужно, губы приоткрылись… но он передумал.
Просто посмотрел. Один долгий, внимательный взгляд — и всё.
Потом схватил меч, что служанка заранее подала и положила на стол рядом, резко развернулся и, не оглядываясь, широким шагом вышел за порог.
