Госпожа Чжу почувствовала, как тревога поднимается в груди. Этот взгляд… в нём не было привычного уважения, не было и сыновней нежности — только холод и подозрение.
Она попыталась улыбнуться, но получилось натянуто:
— Сын вдруг пришёл… Разве что-то случилось? Уже поздно, я как раз собиралась лечь.
Вэй Шао медленно опустился на колени перед госпожой Чжу:
— Я пришёл потому, что хотел кое-что спросить у матери.
— Что за дело? — насторожилась она.
— В моей библиотеке есть ларец. Все слуги знают — прикасаться к нему запрещено. Сегодня я обнаружил: на замке — следы, будто кто-то пытался его вскрыть. Хочу спросить: мать знает что-либо об этом?
Госпожа Чжу сделала вид, будто искренне удивлена, даже негодующе всплеснула:
— Кто осмелился на такую дерзость! Узнаю — не прощу!
Она на миг замолчала, а затем добавила:
— Лучше спроси у той самой девки Цяо. В твоих покоях — ни один слуга не посмеет к подобному прикоснуться. А тут ещё и следы остались! Она ведь госпожа западного крыла — если уж произошло такое, ей самой и отвечать. Кто же, как не она, должен знать, что там случилось?
Вэй Шао не отводил взгляда. Его голос остался ровным:
— По словам матери, выходит, это она пыталась вскрыть замок?
Госпожа Чжу кашлянула, уклончиво ответила:
— Я не говорю, будто не доверяю ей. Но разве тут можно быть уверенным? Ты сам дал ей вольности, позволил многого — вот она и возомнила, что может не считаться с твоими словами. А теперь, пожалуй, решила порыться в твоих личных делах. Женщины по природе своей — легкомысленны. Почти все такие.
Вэй Шао усмехнулся — в его улыбке не было ни тепла, ни веселья:
— Мать, вы, видно, не знаете. В том ларце раньше хранились мои старые вещи. Но уже давно я всё из него вынул — он пуст. Несколько дней назад она, увидев необычный замок с девятирешётчатым узором, попросила ларец у меня. Вы же знаете — я её балую. Раз она захотела, я и отдал. Заодно и способ открытия ей объяснил.
Он выдержал паузу, голос его звучал спокойно, почти отстранённо:
— Поигралась она с замком пару дней, потом интерес угас. Бросила туда какие-то украшения и серебро, да так и оставила у меня в библиотеке. А теперь, вот, на замке — следы взлома.
Улыбка медленно сползла с его лица. Голос стал холодным:
— Я перебрал всё в уме. Либо кто-то с умыслом лез в это дело, либо у меня в западном крыле завёлся такой слуга, что не гнушается грязными руками залезть в хозяйские вещи. Пусть даже ларец был пуст — всё равно это покушение на честь. Такого в доме терпеть нельзя.
Он пристально посмотрел на мать:
— Вы, как человек, долгие годы управлявший этим домом, должны знать, как на такие вещи надлежит отвечать. Я и пришёл, чтобы выслушать ваше мнение — как следует поступить.
Стоило Вэй Шао сказать, что он отдал ларец Сяо Цяо сам и лично научил её открывать замок, как лицо госпожи Чжу заметно изменилось. Она несколько раз бросила взгляд в сторону тётушки Цзян, стоящей у стены — и у той тоже с лица сошла вся краска.
К тому моменту, как Вэй Шао закончил говорить, госпожа Чжу уже чувствовала себя так, словно сидит на иглах. Она изо всех сил старалась сохранить внешнее спокойствие и выдавила в ответ:
— Я поняла. Хорошо… Ты пока возвращайся, а я завтра… разберусь с этим делом.
Вэй Шао продолжал смотреть на мать. В его глазах промелькнула сложная, сдержанная эмоция — нечто между разочарованием и усталостью, которую он даже не пытался скрыть. Его голос прозвучал тихо, но твёрдо:
— В таком случае, я передаю дело на попечение матери. Надеюсь, мать не заставит себя долго ждать с ответом. А если у матери не окажется подходящего решения…
Он сделал паузу.
— Тогда я передам всё в руки тётушки Чжун. Пусть поможет вам.
Имя тётушки Чжун во всём доме вызывало немедленный холодок в спине. Ни один слуга не осмеливался спорить с ней — её методы были всем известны, и ни у кого не вызывали сомнений.
Глаза Вэй Шао, холодные, как сталь, скользнули по тётушке Цзян, у которой при этом имени тут же переменилось лицо. Он не сказал больше ни слова, встал с колен, развернулся и вышел из комнаты.
…
После ухода Вэй Шао Сяо Цяо осталась одна. Сидела перед свечой, подперев щеку рукой, задумчиво глядя на тихо колеблющееся пламя. В комнате стояла глубокая, почти вязкая тишина.
Прошло немного времени — вошла Чуньнян.
— Я допросила тех служанок, что сегодня днём оставались в доме. Все — из числа тех, кто обычно предан вам. Даже старая тётушка Лин говорит — никто посторонний в западное крыло не заходил.
— Госпожа, — Чуньнян понизила голос, — похоже, в нашем доме завёлся предатель. Кто-то из слуг исподтишка служит другим. Им явно хочется разрушить отношения между вами и господином хоу. В западном крыле всего тридцать две служанки и прислуги, а больше всех подозрений вызывает именно уборщица, которая имеет доступ к библиотеке.
— Но я ещё узнала вот что: тётушка Лин припомнила — днём мельком видела чью-то фигуру в коридоре у библиотеки. Тогда не придала значения. А теперь, когда начала вспоминать, сказала — походка и силуэт были очень похожи на тётушку Сунь, ту, что сегодня была на дежурстве во дворе. Я её допросила — она всё отрицает. Но я уже велела запереть её.
— Госпожа, это дело может стать либо большим, либо быть погашено в зародыше. По моему разумению, не мешало бы завтра обратиться к старшей госпоже. Пусть сама рассудит.
Сяо Цяо нахмурилась. Несколько мгновений она молчала, затем медленно произнесла:
— Ты права. Это может стать и делом большим, и делом опасным. Но пока не стоит тревожить старшую госпожу.
Она перевела взгляд в сторону:
— Ступай в библиотеку. Принеси мне тот ларец.
Чуньнян опешила:
— Госпожа, что вы задумали?
— Просто принеси. Больше ничего, — спокойно ответила Сяо Цяо.
Чуньнян поколебалась, но в конце концов подчинилась — вышла, и вскоре вернулась, аккуратно неся в руках ларец. Осторожно поставила его перед Сяо Цяо.
Сяо Цяо смотрела на него, не моргая.
— Выйди, — тихо сказала она.
Чуньнян всё же колебалась.
— Госпожа… ведь господин же сам велел не трогать этот ларец. Вы…
Но Сяо Цяо будто и не слышала. Её взгляд уже упёрся в замок — в девятиперсный узор, в металлические грани, покрытые мелкими, почти невидимыми царапинами. Она смотрела на него неподвижно, будто видела не просто предмет, а что-то большее.
Чуньнян стояла в нерешительности. За эти два года она хорошо узнала свою госпожу: да, та порой капризничала, искала ласки и утешения… но, когда случалось по-настоящему важное — становилась твёрдой, спокойной, сдержанной. Сейчас её вид был именно таким. Это не был поступок в гневе или сгоряча. Здесь стояло что-то большее.
Чуньнян решила не мешать. Осталась стоять рядом, молча.
Сяо Цяо медленно протянула руку. Подушечкой пальца коснулась одного из квадратов замка — того, что был помечен по системе «тяньган», небесных стволов. Осторожно сдвинула его.
