Хотя Сбор Лули и был с военной точки зрения смотринами доблести и способом отбора способных людей, на деле он давно стал важнейшей ареной для установления связей между домом Вэй и сильнейшими родами северных земель. Возможность показать не только армию, но и единство внутри клана. Возможность продемонстрировать, что ветвь сильна — потому что корень жив.
Все приглашённые наместники были старыми союзниками ещё времён отца Вэй Шао. С момента их прибытия в Юйян он уже встретился со всеми — за ужинами, во время приёмов, в командирских шатрах. Но больше всего они ждали её — Старшую госпожу Сюй.
Эти люди, закалённые в борьбе и в интригах, прекрасно понимали: видеть бабку рода Вэй — значит получить знак. Значит — быть признанным.
А потому, как только она появилась, они с поспешной учтивостью один за другим выходили вперёд: поприветствовать, выразить уважение, напомнить о былых связях.
Старшая госпожа Сюй, несмотря на возраст, выглядела бодрой и ясной. Лицо её озаряла спокойная, уверенная улыбка. Она приветствовала каждого, кого встречала, с лёгкостью и достоинством старейшины, которая знает — её слово ещё весомо.
А потом, заметив, как взгляды многих — наместников, полководцев, старейшин — начали медленно переходить на Сяо Цяо, она улыбнулась чуть шире и сказала:
— Годы берут своё, но, к счастью, у рода Вэй достойная преемница. Позвольте представить — это моя внучка невестка, госпожа Цяо. Она давно уже завоевала моё сердце. Сегодня, вместо меня, ей выпала честь ударить в золотой барабан — поднять дух наших доблестных сынов Ючжоу!
В толпе кто-то чуть вскинул брови, кто-то переглянулся: сноха, молодая, удар в барабан — дело не рядовое. Но уже через мгновение, прежде чем могли прозвучать хоть какие-то сомнения, Сяо Цяо сделала шаг вперёд.
Не спеша. Ровно. С выверенной грацией.
Её лицо озаряла тёплая улыбка, глаза были ясны.
— Ещё до выхода, — произнесла она мягко, — бабушка наставила меня: помни, кто собрался сегодня. Здесь не просто люди — здесь доблесть Юйяна, плечи, на которых держится слава рода Вэй. Я — моложе, незнающая, а потому — не смею держаться свысока. Поклоняюсь вам, как положено племяннице перед дядьями.
Сказав это, она развернулась, и с лёгким поклоном, полным грации, склонилась к трём сторонам — в знак уважения всем, кто стоял вокруг.
В этот момент все взоры были устремлены на неё: юную, но величественную, спокойную, но полную внутренней силы, прекрасную, но лишённую жеманства. В каждом её движении читалась выучка, достоинство и осознание своего высокого положения.
Да, она была молода. Но никто из присутствующих не ощущал по отношению к ней ни тени снисхождения — только глубокое уважение.
Поэтому все, кто стоял перед ней, будь то старые военачальники, наместники или воеводы, склонили головы в знак почтения. Никто не посмел проявить неуважение к этой женщине, обладающей таким самообладанием.
Старшая госпожа Сюй расцвела — её настроение, и без того светлое, стало праздничным.
Она громко рассмеялась, и, не скрывая гордости, подала Сяо Цяо руку.
— Пойдём, дитя, — сказала она. — Сегодня ты идёшь со мной — через ворота Цинлун.
Как только Старшая госпожа Сюй появилась на возвышении, со стороны огромного плаца взвился оглушительный рёв:
— Долгих лет жизни! Долгих лет жизни! Долгих лет жизни! — десятки тысяч голосов слились в единый клич.
Эхо отдавалось в каждом углу, в каждом бронзовом шлеме, в каждой лезвии копья.
Старшая госпожа Сюй шла, не спеша, с улыбкой на лице. Рядом, под руку, с лёгкой грацией и невидимой, но прочной статью шла Сяо Цяо. За ними следовала госпожа Чжу. Братья Вэй — Вэй Шао и Вэй Янь — сопровождали их, будто охранный почёт и живая стена рода.
Так они поднялись на Луский помост.
В это же время представители четырёх направлений — удельные ваны, наместники, дворяне, приглашённые гости — начали подниматься на соответствующие башни: Цинлун, Байху, Чжужуэ, Сюаньу. Каждый — в сопровождении своих знамен, своих офицеров, своих людей.
Среди прочих был и Юань Дай — приехавший два дня назад, ныне сдержанный, но всё ещё полный скрытой гордыни. Рядом с ним — Дин Цюй. Их провели, устроили — и оставили, чтобы не затмевали настоящих хозяев дня.
Ветер на вершине был сильный, бодрящий. Луский помост был открыт с четырёх сторон, как символ открытости рода — и силы, которой нечего скрывать. Вышедшие на балкон Сяо Цяо и Старшая госпожа Сюй могли видеть весь плац — до самого края, до шевеления знамён у ворот.
Внизу — строй за строем. Отточенные, выровненные, неподвижные — как клинки, вонзённые в землю.
Ряды шли горизонтами. Свет от металла дробился на тысячи бликов. Атмосфера была напряжённой, как перед громом. И где-то в груди от этого поднималось чувство — не страха, а гордой дрожи. От сознания масштаба. От силы.
От того, что всё это — дом Вэй.
Сяо Цяо ясно ощущала: где-то сбоку, совсем близко, стоят оба — Вэй Янь и Вэй Шао. Их взгляды пронзают, изучают, ищут в ней слабину. Но в этот момент она ощущала к обоим лишь внутреннюю отстранённость — ровную, как отполированный нефрит. Ни один из них не был сейчас важен. Ни один — не существовал.
Её внимание было обращено только к Старшей госпоже Сюй.
Старшая женщина, чьё лицо оставалось спокойным, но в глазах — светилось тепло. Она смотрела на Сяо Цяо с тихим одобрением. И этого было достаточно.
Сяо Цяо глубоко вдохнула. Затем — выдохнула. Очистила грудь от последних сгустков волнения.
И ровным шагом направилась в самый центр платформы — к огромному золотому барабану, установленному на пьедестале.
Служивый протянул ей молот — обитый кожей и украшенный алым шёлком, похожий на церемониальное копьё.
Сяо Цяо приняла его уверенно. В этот момент она чувствовала на себе тысячи глаз. Но не дрогнула.
Раз.
Звон и гул. Металл и кожа под её ударом заговорили.
Два.
Ветер подхватил звучание, будто поднимая его к небу.
Три.
Звук слился с сердцебиением, с дыханием плаца, с самой землёй.
И тогда, пока в ушах всех ещё звенело, она сделала полшага вперёд, подняла подбородок и громко, чётко, с силой произнесла:
— Да восславится наш Дом в собраниях великих!
Да заискрится в чашах вино золотое!
Да защитят войско доблестные воины!
Да пребудет держава — нерушима в веках!
Ветер рванул в сторону — точно в унисон. Её голос, чистый, звонкий, наполненный жизненной энергией, пронёсся над плацем, от стенки до стенки, до самых врат.
Мгновение — тишина.
И потом восхищённый клич со всех четырёх сторон:
— Да пребудет держава!
— Да пребудет держава!
Множество голосов, мощный отклик, как раскат грома. Не крик — клятва.
Сяо Цяо положила молот обратно на поднос. Повернулась. И тем же шагом, ровным и уверенным, вернулась назад. Спокойной. Не дрожащей. Непобеждённой.
Она подняла глаза — и встретилась взглядом со Старшей госпожой Сюй.
В глазах старшей женщины блестела улыбка, та самая — не сдержанная, не церемониальная, а одобрительная, тёплая, принявшая. И Сяо Цяо поняла: испытание пройдено.
Необъявленное, но реальное.
Спасибо за перевод и публикацию. Очень быстро, я не ожидала
Привет) Спасибо что читаете на нашем сайте!