После завершения лечения архимаг Новак, не отпуская Грэйта, настоял на совместной работе над научной статьёй. Грэйта спас ученика Повелителя Грома, и тот, скрепя сердце, махнул рукой, позволив ему уйти вместе с Новаком.
К целителям нужно относиться с уважением — в конце концов, никто не знает, кому и когда они могут понадобиться: тебе самому, твоим близким или ученикам.
Грэйт: … (взгляд полон печали). А меня-то, врача, учитель почему не балует?..
Грэйт писал статью, описывая стремительное расширение жидкого азота, перфорации в кишечнике и гипотезу о том, как растворённый в крови азот при резком выходе может вызвать воздушную эмболию. Архимаг Новак добавлял информацию по использованию исцеляющих заклинаний, копировал и вставлял изображения, предоставленные башенным ИИ, оформлял иллюстрации и улаживал вопросы с публикацией статьи. В итоге оба были указаны как соавторы первой категории, а их подопечный — тот самый несчастный Майк Вустер — с честью занял второе авторское место…
— Ты к нему слишком добр, — заметил архимаг Новак за ужином, устроенным в честь Грэйта. Он то смеялся, то ругался. — Этот идиот всего лишь выпил немного жидкого азота, а мы его спасли, да ещё и автором статьи сделали!
— Ну, это ведь крайне редкий случай, — с улыбкой ответил Грэйт. — Если бы он не проявил такой идиотизм, у нас бы и материала не было…
Правда, найти другого такого «героя», решившегося выпить жидкий азот, не так уж просто. А раз все трое — ученики Повелителя Грома, то позволить ему «немного отыграться» за спасённую жизнь — вполне по-дружески.
Конечно, будь это его собственный ученик, Грэйт бы такого без раздумий выставил за порог!
Ужин получился на редкость приятным. Архимаг Новак не был родом из Кентерского королевства — он бежал из владений Светлого Престола, ядра церковной власти. Хотя и прожил в Нивисе десятки лет, вкус у него остался прежний, с юности:
Обжаренное филе чёрной трески — нежное и сочное внутри, с хрустящей корочкой снаружи, каждая прожеванная порция оставляла послевкусие удовольствия;
Паэлья с морепродуктами на чернилах кальмара — густая, насыщенная, с упругими креветками. Грэйт, впервые за долгое время, ел рис — и это довело его чуть не до слёз;
Кларки в наваристом бульоне — лёгкий, но ароматный вкус;
Белая спаржа, поданная на чёрной тарелке, украшенная грибами, словно весенние цветы. Обжаренная на сливочном масле, присыпанная кунжутом — нежная, с лёгким ароматом сливок…
Ууу… Средиземноморская кухня всё же ближе к китайской — вкусная, с душой.
Грэйт ел и думал: А что в местной кухне Кентерского королевства? Сплошные помои. Есть можно, но не хочется…
После ужина архимаг Новак и Грэйт устроились у камина. Один с бокалом вина, другой — с чашкой чая. Разговор шел неспешный: о путешествиях, магии, редких пациентах.
Хотя благодаря чарам Башни Темпоральной Печати температура внутри оставалась постоянной, камин служил скорее для создания атмосферы. Тёплый, прыгающий свет огня располагал к душевной беседе.
— Тебе, Грэйт, надо бы публиковаться почаще. — Новак заговорил с усмешкой. — Всё лечишь, лечишь, а статей никто не видит. Кто вообще знает, насколько ты хорош в лечении? Хик!
Пьянея, Новак говорил всё быстрее, глаза блестели, голос то понижался, то срывался.
— Вот, например, сегодняшний случай. Даже если бы меня не было — ты бы сам справился, разве не так? Но Байербо всё равно вызвал меня…
Грэйт лишь улыбнулся и не стал спорить.
— Не скромничай! — Архимаг махнул рукой. — Я бы кинул не меньше трёх-четырёх Лечений Тяжёлых Ран, а ты что сделал? Живот разрезал, газы выпустил, сунул глаз внутрь — и всего-то один Тяжёлый, да пара Средних и Лёгких.
Грэйт хотел возразить, что осложнений было полно, и с сильным целителем рядом ему было спокойнее, но Новак не дал вставить ни слова:
— Ты ведь всего лишь пятый уровень. А в Нивисе… да кого у нас только нет! Десятые, пятнадцатые уровни, архимаги, архисвященникы. Кто к тебе-то пойдёт, если заболеет?
Это была правда. Грэйт молча кивнул. Если в столице кто-то заболеет, то направляется в лучшие госпитали, к профессорам и заведующим. А к врачу уровня районной больницы — кто пойдёт?
— Поэтому и надо писать статьи, статьи! — Новак, размахивая рукой, с жаром хлопал Грэйта по плечу. — Вот, берёшь случай, который никто вылечить не может, лечишь — и пишешь статью! Потихоньку все редкие случаи будут к тебе стекаться.
— Господин архимаг, — серьёзно спросил Грэйт, — а есть ли такие болезни, которые невозможно вылечить с помощью исцеляющих заклинаний?
До сих пор он сталкивался с немногими такими случаями: разрыв сухожилия руки и незаращение артериального протока — оба лечились только хирургически. В остальном — если хватает манны, и если позволено использовать Ограниченное Желание или Желание, можно вылечить почти всё.
— Хмм… — Новак провёл рукой по золотистой бороде. Она словно померкла, взгляд стал тяжелее, вся фигура постарела на несколько лет.
Грэйт знал этот взгляд — это было разочарование, бессилие.
— Есть. Например, Гнойный Пузырь — одна из порч некромантов. Вживляется в тело, и никакие Лечения не помогают. Ни Удаление Яда, ни Удаление Болезни — ничего не работает.
Грэйт кивнул. Он слышал об этом: такие гнойники нужно удалять только хирургическим путём. Магия либо не действует, либо вызывает взрыв этой пакости прямо внутри пациента.
Некроманты, похоже, нарочно сделали это — как метку: «Это моя добыча. Не лезь!»
— Ну, если дело в хирургии — тогда у меня есть шанс, — кивнул Грэйт. С его связями с Чёрновороньем Болотом пара заражённых пациентов точно найдутся. Главное — чтобы некроманты не обиделись…
— Ещё есть? — спросил он.
— Много. — Новак начал загибать пальцы. — В Новом Свете я встретил двух сиамских близнецов. Местные решили, что это проклятие демонов и бросили детей в лес — кормить зверей. Я их спас и хотел разделить с помощью Лечения…
Сиамские близнецы. Грэйт тут же понял: заклинания не помогут. Тело, сросшееся изначально, не разделяется естественным путём, а лечение усиливает естественные процессы.
Только операция может помочь.
— И что потом?
— Спросил у своего учителя. Он вызвался помочь. Использовал Ограниченное Желание… — Новак вздохнул. — Мы их разделили, но… они всё равно умерли.
Грэйт молча склонил голову. Видимо, внутренние органы не были полноценно разделены. Очень, очень жаль.
— А ещё… один благородный ребёнок родился с заячьей губой. Семья знатная, перебрали кучу целителей — всё без толку. Даже Ограниченное Желание не стали тратить.
Заячья губа — казалось бы, пустяк. Но требует точной, филигранной хирургии. Грэйт почесал затылок: с его навыками он, наверное, мог бы сшить губу… но вот будет ли красиво?
— В итоге не вылечили. Наследник выглядел слишком уродливо… Слышал, что его отправили в деревню, а семью унаследовал другой.
То есть… ребёнка просто списали. Это было ужасно. В мире, где заячья губа — почти приговор, стать хирургом значило спасти чью-то жизнь.
Новак всё продолжал пить, рассказывал случай за случаем.
Некоторые болезни Грэйт знал, как лечить. Другие — оставались загадкой.
Например, один случай был явно диабетом: из дыхания шёл запах гнилого яблока. После первого заклинания пациент потерял сознание, после второго — умер. Заклинания ускорили обмен веществ, повысили кетоны — и вызвали кетоацидоз.
Но что Грэйт мог сделать? У него и инсулина-то не было…
Он мог только сопровождать Новака в этих горьких воспоминаниях, и между делом давать советы: не есть белый хлеб, избегать сахара, следить за режимом… Хотя и сам понимал, что на том этапе это уже не поможет.
Чашки сталкивались, чай заменял вино, разговор становился всё мрачнее. И вот, когда Новак уже собирался сказать: «Оставайся у меня в гостевой» — в комнату ворвался ученик, перепуганный:
— Учитель! Срочно вызвали из дома виконта Карленда! Его новорождённый… родился… родился без этого…
— Без чего?
— Ну… того самого! Грэйт молча закрыл лицо рукой. Всё понятно. Такой паники не бывает без причины. Похоже, это именно та часть тела, которая упоминается в проклятиях вроде: «чтоб твой сын родился без…!»
